– Я слышал, как главный полицейский говорил, что вас надо посадить под стражу.
– Ничего мне не будет.
– А если все же арестуют?
Я пожал плечами.
– Это был Тимофей с братьями. Он сам дядьку Осипа убил, а после с братьями склад ограбил. Еще я видел, куда они все спрятали.
– Как ты мог все это видеть?
– Так я на тех самых складах ночую. Иногда дядька Осип пускал ночевать, иногда – старик Макарыч, только тот уже вторую неделю болеет.
– Гм. Так иди в полицию.
– Нет, дяденька! Не пойду! Тогда меня Фроскины из-под земли достанут и мучительной смертью убьют.
– Слушай, а от меня-то ты чего хочешь? Чтобы я вместо тебя в полицию пошел?
– Вот и я о том. Вы им скажите, как и что. Место покажете. Вам и послабление выйдет.
– Дурачок ты. Тогда меня точно в тюрьму закатают. Хм! Защитник, блин!
Не хотелось мне связываться с этим делом, но речь сейчас шла не о простом хулиганстве, а об убийстве.
– Тебя как зовут?
– Лешкой.
– Идем, Алексей.
– Куда?
– С одним полицейским поговорим.
– Не. Вы дяденька один идите. Мне без надобности.
– Неволить не буду. Бывай!
Мальчишка сразу посмурнел лицом. Я уже начал разворачиваться, чтобы уйти, как он тихо сказал:
– Если это вам только надо, дяденька.
– Не мне, а нам обоим. Пошли!
Нам повезло, околоточный надзиратель еще не ушел, беседуя с двумя женщинами. Увидев, все трое с любопытством тут же уставились на нас.
– Павел, у меня к тебе дело.
Городовой сначала внимательно посмотрел на мальчишку, потом только спросил:
– Серьезное?
– Серьезней не бывает.
– Так мы пошли, Павел Васильевич? – тут же спросила городового одна из женщин.
– Идите. Потом договорим.
Стоило им отойти, как я повернулся к пареньку:
– Рассказывай, Алексей.
После его рассказа Павел минуту думал, а потом спросил:
– А нож где? Тимофей Фроскин его выкинул?
– Нет. Он его в землю зарыл, – ответил Лешка.
– Зачем? Он что, полный идиот? – удивился я безмозглому поведению убийцы.
– Как сказать, – усмехнулся Павел. – Нож отменный, с красивой, резной рукоятью. Был бы у меня такой, берег бы его как зеницу ока. Вот и он пожалел. Если он им Осипа зарезал, ему не отвертеться! Сгниет, сукин сын, на каторге!
– Им, дяденька полицейский! Им!
– Тогда так. Для начала я поговорю с одним сыскарем… – полицейский задумался. – А пока… Надо что-то с мальчишкой решать. Придержать его где-то, пока дело сладим.
Мы одновременно посмотрели на мальчишку. Под нашими взглядами он съежился, стараясь вжать голову в плечи. Потом мы посмотрели с городовым друг на друга. Тот отрицательно покачал головой и неожиданно усмехнулся.
– На меня не рассчитывай! Ни дома, ни жены, а в казарме, сам понимаешь, его не поселишь.
Я вздохнул.
– Ладно. Со мной побудет. Пока!
