– Не думала, что отважным спасителем моего сына окажется юный и угловатый подросток, – наконец вырвалось у нее.
– Мама! – возмутился Харн, присаживаясь за стол и кивнув мне, чтобы я тоже садилась. – Ты бы видела его, когда под его взглядом по земле прошла волна и мертвяков просто засосало.
На лице королевы появилась брезгливая гримаска. Все правильно, это не та тема, которую стоит обсуждать за завтраком. Перед ней стояла нетронутая каша, тосты и чай. Харн скривился, оценив меню, и его лицо приняло мученическое выражение.
– Я не могла знать ваших родителей? – задумчиво спросила королева, чем окончательно поставила меня в тупик. – У вас очень необычный цвет глаз. Мне кажется, я такие уже где-то видела.
Я бросила растерянный взгляд на Харна, а тот на меня. «Могла или нет?» – как бы спрашивал он. «Думаешь, я знаю?! Сомневаюсь», – ответила я, и он указал на блокнот, что я взяла с собой.
«Искренне сомневаюсь, что ваши пути могли пересечься», – написала я и оторвала листок. Харн забрал его у меня, с каменным лицом перечитал и отдал матери. Прочитав, она отложила его в сторону и посмотрела на меня внимательнее, а я дала себе мысленный подзатыльник, так как забыла дописать: «ваше величество». Хорошо, что в этот момент подошла служанка, которая сначала наполнила кашей тарелку Харну, а потом мне. Чуть склонив голову, я спряталась за занавесью волос, уделив преувеличенное внимание трапезе.
Чувствуя мое смущение, Харн начал отвлекать внимание королевы от моей персоны, расспрашивая о разных мелочах и придворных делах. Когда мы доели кашу, вернее, доела королева, а мы с Харном поковырялись в тарелках и стали пить чай, ее величество снова сосредоточилась на мне.
– Лоран, вас ведь так, кажется, зовут? – обратилась она ко мне. – А как вы оказались в тех местах? Вы там живете или были в гостях?
На мне скрестились две пары глаз, и я медленно потянулась к блокноту. «Я путешествовал. С его высочеством встретился случайно, когда услышал в лесу звуки боя и пошел посмотреть», – написала я и передала записку.
– Вы путешествовали один?! – удивленно спросила она, намекая на мой юный возраст.
«Да», – утвердительно кивнула я.
– Как же вас отпустили родные? А из каких вы мест?
Харн тоже с любопытством смотрел на меня и не спешил прерывать допрос. Чтоб его!
«Моих родных нет в живых, и мне тяжело говорить об этом», – чуть дрожащей рукой написала я и вырвала листок, надеясь, что на этом вопросы закончатся.
– А кто были ваши родные?
«Они из простых людей», – написала я.
– Торговцы, ремесленники, крестьяне? – допытывалась королева, вцепившаяся в меня, как охотничья собака в дичь.
Я даже карандаш не взяла, чтобы ответить, и просто смотрела на нее.
– Почему они не водили вас на отбор? Как получилось, что зачатки довольно сильного дара не были обнаружены за столько лет?
Я ничего не отвечала, сидела, замерев, с прямой спиной и спрятав руки под стол.
– Почему на простые вопросы нет ответов? – в раздражении посмотрела королева на сына.
– Мама!
– Ты просишь отца наградить его за твое спасение титулом и землей. Неужели мы не имеем права узнать об этом мальчике чуть больше?! – возмущенно проговорила она и перевела взгляд на меня.
Я же в свою очередь удивленно посмотрела на Харна. Какой титул?! Какие земли?! Он вообще в своем уме? Да кто его просил? У меня появилось огромное желание скормить принца умертвиям.
Королева, увидев мое выражение лица, чуть прищурила глаза. Ясно, в кого у Харна такой пронзительный взгляд.
Схватив карандаш, я быстро написала: «Я против!!!» и передала принцу, чуть не скрипя зубами. Так и хотелось схватить что-нибудь тяжелое и постучать ему по голове, чтобы все «светлые» идеи выбить.
– Позволь это мне решать! – твердо ответил он и скомкал записку. Нет, я его придушу! Возмущение просто распирало меня.
Королева быстро схватила скомканный листок, и даже возмущенный окрик «Мама!» не возымел действия.
Прочитав мою записку, она хищно улыбнулась и елейным тоном спросила:
– А скажите, дорогой Лоран, почему? – Я молчала, а она перевела взгляд на сына. – Значит, родители из простых?! Харнелий, ты знаешь хоть одного человека, кто отказался бы от титула и земли? – И они вдвоем уставились на меня.
