на выборах и попадет в правительство – впервые за много лет было непонятно. Бизнеры скрипели зубами, но платили. В США было так же, но там платили один раз – либо демократам, либо республиканцам. В России платить приходилось не два раза, а больше, потому что партий было больше, а бизнесмены не могли быть демократами или республиканцами – они просто хотели выжить и должны были платить всем сразу. Если кому?то не заплатил, а он победил, – нет сомнений, что в следующие несколько лет победитель тебе это припомнит, и не раз. В свою очередь для политиков предвыборная кампания была чем?то вроде гастрольного чеса для артистов – надо было собирать деньги на реальную предвыборную кампанию и, может быть, что?то еще и заработать.
Вот такая вот была… демократия русского разлива. Партий было много, а партийные программы – почти под копирку, и бизнерам приходилось платить всем, чтобы выжить. Было плохо – и не было никакой надежды на то, что в будущем будут лучше…
– Границу бы это… немножко приоткрыть, Святослав Леонидович… – просительно сказал один из олигархов по фамилии Пискун, – таможня дышать не дает.
– Ага! – вскинулся Абрамян, армянин. – Нет, вы его послушайте только! Я станок купил, завод строил, людей нанимал – а он границу открой ему, а! Отечественный производитель поддерживать надо, а!
– Ты когда последний раз налоги платил, ара?! – не остался в долгу Пискун. – С тех пор, как в Петровске начальником налоговой армяна поставили? Наверное, ни разу, да?
– Зачем так говоришь, а?
– Ты в чужом кармане деньги не считай!
– Я в своем, дорогой, считаю!
– Тихо! – пристрожил губернатор и сам ищуще посмотрел на неторопливо дожевывающего кровяную колбасу Баринова. Тоскливо подумал… не уважает его Святослав Леонидович, ох, не уважает. У москвичей все, у кого нет миллиарда, могут идти… туда, в общем. А у него чего… он два года на области. Вот один его предшественник, двадцать лет на области сидевший, – вот у того да. Чьи это поля? Маркиза Карабаса…
Баринов дожевал колбасу, глянул на собравшихся.
– Вопрос, – сказал он, – не так ставите. Одному – открыть границу. Другому – закрыть границу. Все это мелочи… пыль. Если мы хотим что?то значить – хватит нам в пыли возиться, вопрос надо глобально ставить… Вопрос стоит так: кто главный? Вот есть чиновники. Кто такие чиновники? Гниды!
Губернатор слушал вместе со всеми.
– Сидит вот такой вот… жучок?паучок. Небо коптит. Штаны просиживает. И за свою жизнь он рубля не заработал. И если так говорить, ему, в общем, и пофиг, как он работает, лишь бы на месте своем до пенсии досидеть. По сравнению с нами он – тьфу! Но он при должности. И он при системе. Система его защитит, потому что выживание одного – это выживание всех. И мы от себя кусок отрываем, ему платим, так?
Молчание.
– Ну, так, Святослав?джан, – осмелился армянин.
– Так. И это еще хорошо, если он в министерстве. А если он мент? Или эфэсбэшник? Тогда вы перед каким?то, блин, капитаном на цырлах должны ходить. И ходите, так? Так. И возникает вопрос: а на фига нам тогда деньги? Вот на фига нам тогда деньги, если мы перед капитанишкой на цырлах должны ходить? Если мы ему в рожу плюнуть не можем и послать в ларек за сигаретами, а? Кто он такой?
– Святослав Леонидович, – сказал один из бизнесменов, – так у вас у самого много…
– Чего – много? Людей в погонах много? Ну, говорите?
– Ну… да.
– Верно. Но – маленькая поправочка. Эти люди – мною куплены. Захочу – перепродам. Захочу – с солью на обед схаваю…
Баринов улыбнулся, показав белые фарфоровые зубы.
– Но это сейчас. Пока они силу опять не почувствовали. Сейчас для нас – пан или пропал… Короче, первое. Республика – президентско?парламентская. Обязательно с сильной Думой – это чтобы Первый, кто бы он ни был, опять столько власти захавать не мог. Второе – все силовые министерства передаются под контроль Думы в целом и губернаторов – на местах.
Губернатор кивнул.
– Хорошо говорите, Святослав Леонидович, – сказал он, – очень правильно. А то – как начали ментов из центра назначать, так они обнаглели, никакого разговора с ними нет. В кабинет – пинком в дверь заходят.
– Значит, поставил себя так! – резко сказал Баринов. – Ко мне не заходят! Дальше. Все, что сможем сделать в центре, – мы
