брошенной купюры она прерывала песню, кланялась и говорила:
– Грациос, синьори!
Подойдя поближе, к моему большому удивлению, я увидел, что шляпа до краёв завалена валютой! Опять какое?то волшебство, или же получается, что я балбес – не ценил и не понимал её таланта? Хотя, с моей точки зрения, петь песню столь разухабистого содержания среди публики, не говорящей по?русски, – высший пилотаж стёба! Заметив нас, баба Вера сказала:
– Слишком долго спите! Чем вы тут всю ночь занимались?
От деревенской речи, изобилующей исковерканными словами, не осталось и следа! Может, это тоже результаты омолаживающего волшебства, или она всё?таки окончательно решила избавиться от маски безграмотной старушенции?
– Мы?то спали, – ответила Василиса, – а ты что здесь делаешь?
Этот вопрос баба Вера оставила без внимания и продолжила:
– Васька, представляешь, эти макаронники совсем охренели! Отказались принимать мои честно заработанные лиры. Послали в банк, переводить их в какие?то евро! А когда я обменяла все пять чемоданов моих сбережений, то выяснилось, что от моих пенсионных накоплений осталась сущая мелочь! Ведь всего сто лет тому назад у меня имелось целое состояние, на которое я собиралась прикупить особнячок на берегу моря с виноградником и винодельней. А теперь на эти деньги разве что в платный туалет пару раз сходить удастся!
– Я тебе давно говорила, что наличные деньги хранить нельзя, они со временем превращаются в обычную бумагу – такое волшебство, инфляция, называется. Ты мне не ответила на вопрос: что ты здесь делаешь?
– А что, сама не видишь? – огрызнулась Яга. – Сижу, пою и деньги зарабатываю, надо же моё состояние назад отбивать. Погодь, у меня тут поклонники, не уходи.
Какая?то пожилая супружеская пара подошла к нашей сногсшибательно красивой пиратке и стала что?то говорить на мюнхенском диалекте. Яга с лёгкостью перешла на немецкий и начала оживленно о чём?то рассказывать, а я на тихой речи спросил Василису:
– А как она вообще здесь оказалась, ведь визу ей так быстро оформить бы точно не смогли?
– Очень просто, прошла тропинками Заповедного леса.
– Как? – поразился я. – Наше волшебство достаёт и досюда?
– А ты что, не знал? Оно только через океан не действует, а на континенте – ходи куда хочешь, лишь бы присутствовала какая?нибудь растительность! Пальмы, баобабы, бамбук и тростник вполне подходят.
Меня новость о возможностях беспрепятственно пересекать границу повергла в шок – уж слишком я привык мыслить рамками нашей страны и о том, что для волшебников не существует государственных границ, никогда не задумывался.
– Тогда не понимаю: зачем мы мучились, оформляли визы, если могли прямо из Заповедного леса шагнуть и погулять по Риму?
– Сама удивляюсь, что?то меня заклинило оформить поездку официально, может, для того, чтобы прочувствовать, что у нас начался настоящий отпуск? Я же за последний месяц вымоталась так, что впору в психбольницу класть на профилактику. Да ты и сам видел, уж извини, что тебе пришлось частенько ко мне под горячую руку попадаться.
Я промолчал и не стал рассказывать про моё загаданное желание, всё?таки это тайна между мной и волшебным перстнем. И хоть он по большому счёту натуральный прохиндей, а не артефакт, но уж лучше помалкивать, чтобы не накликать ещё какую?нибудь гадость вроде укорачивания ног. Баба Вера тем временем закончила разговор с поклонниками, раздала автографы и вытянула с них несколько лишних сотен евро.
– Ну что, красавцы мои, я ведь заходила попрощаться. Пойду постранствую, деньжат подзаработаю. Или найду какого?нибудь страстного молодого и богатого бездельника, который мне купит шато. У меня тут уже есть парочка имений на примете. Вы оставайтесь в Заповедном лесу, а с меня хватит. Мне с тысяча девятьсот двенадцатого года обещали, что отпустят. Уж больше ста лет прошло. Уж двадцать первый давно пришёл. Целый век с гаком, почитай, переработала!
– Вера, но ты же сказала, что останешься? – осторожно спросил я. – Помнишь, когда мы тебе красоту и молодость наводили?
– Погорячилась я тогда, Сашок, извини. А красоту ты мне навёл просто первый сорт! Я тебе этого век не забуду. А уж глазищи?то сделал – ух! Как в зеркало гляну, аж саму в дрожь бросает! Вот. А ежели нужда припрёт, ты заходи, я всегда чем могу – помогу. Так что прощевай и не кашляй. Сейчас Васенька примет у меня пост Яги, и оревуар!
Яга встала и хлопнула меня по плечу, почти так, как делали мы с Венькой: сильно, но не больно. Затем вынула из шляпы деньги, положила, не считая, в карман и сказала:
