лучом или же завладеть венцом… Ошибка его состояла в том, что он пренебрег Агдалоном. Когда-то владетельный князь и редкий злодей, Логран считался чуть ли не самым опасным магом на всем Севере. Ему ли бояться волшебника-середняка, недоучку Агдалона!
Тот не стал оказывать какое-либо магическое противодействие. То ли от природной сообразительности, то ли от растерянности Агдалон избрал самый эффективный образ действий, то есть попросту изо всех сил врезал Лограну собственным посохом по темени. Логран качнулся и рухнул как подкошенный.
— Вот тебе и магический поединок… — вякнул Беатор.
— А по-моему, все вышло очень достойно, — возразил хоббит.
Толпа ахнула и на несколько драгоценных мгновений потеряла интерес к венцу. Гибель Лограна Смуглолицего как громом поразила претендентов. Тем временем Хаддар и Агдалон вскочили на коней и с места взяли в галоп; венец добрался до первой повозки, перелетел было через нее, но тут его схватил Кэбидж. Беатор моментально обрезал обе веревки.
— Ну, готово дело живо-два, — прокомментировал хоббит.
Повозки понеслись к условленному месту. Там их уже ждали дунадан и арнорец. Что ж, унести и впрямь оказалось нетрудно…
— Хорошая работа! Клянусь секирой Торина, отличная работа! Да не будь мои предки лучшими ювелирами Серогорья, великолепная работа! — восхищался Табарин, поворачивая венец так и эдак, приглядываясь ко всяческим деталям, чуть только не принюхиваясь. — Чернение! А? Какое чернение!
Наша, гномская работа! И маску тоже делал гном, да. Да! Так больше не умеют делать!
Беатор подергал его за локоть:
— Э-э, сударь Табарин, лучше бы вам не допускать… э-э… приятных мыслей по поводу этой штуки. Как знать, не схватит ли она тебя?..
— Да не-ет! Впрочем… — Гном насторожился. — Клянусь бородой… Но кто же ее тогда понесет?
— Э! А? Что вы все уставились на меня? Что, второго Фродо нашли? А? А? Не будет вам никакого второго Фродо, никакой я вам не Фродо! Не желаю совершенно… — тут хоббит запнулся, глядя на лица друзей, потупил взор и тихонько добавил: — Ну что вы так смотрите? Если для дела очень нужно, то… хотя… конечно… я… мог бы…
— Оставьте Кэбиджа в покое, — голос Хаддара звенел от напряжения. — Некогда рассусоливать! Табарин, приторочь венец к оглобле у второй повозки. Намертво. Эта тупая деревяшка и будет нашим Фродо.
Отряд гнал днями и ночами, не разводя костров, останавливаясь только для того, чтобы поменять лошадей в упряжках и накормить их. Слева и справа от Эттенблатского тракта тянулись каменистые пустоши. Ни деревни, ни одинокой хибары, ни даже овечьего стада. Один раз вдалеке заметили смолокурню, вонючий дым стелился от нее по всей равнине. Другой раз проехали каменоломню, покинутую вроде бы совсем недавно.
По ночам над их головами кружились огромные летучие мыши. Позади мелькали группы конников. Кто-то из претендентов — а может быть, и вся банда — знал о передвижениях отряда. Впрочем, посреди пустошей их никто не пытался задрать. Чуть только Хаддаровы люди въехали в полосу лесистых предгорий, нападения пошли одно за другим. Их загоняли, словно сильного и опасного зверя. Помогало только то, что претенденты никак не могли сговориться между собой. Атаковали по одному, по двое, по трое, бросались среди бела дня, потеряв здравое разумение, к заветной оглобле. Потом организовались и атаковали уже целыми дюжинами. Беатор держал все восемь вертушек заряженными. В одном из ночных боев чужой дротик прошил бедро Дэлагунда, и тот, обливаясь кровью, упал под копыта коню. Дальше его везли на повозке.
Выбрав открытое место, где никто не сумел бы незамеченным подобраться к повозкам, Хаддар остановил отряд и велел перевязать Дэлагунда. Перевязать, промыть и… сделать… все, что нужно.
Капитан никогда ничего не понимал в искусстве врачевания. Дар целителя был только у самого эльфа, но сейчас он метался в бреду, терял кровь и постанывал. Беатор припомнил пару лечебных трактатов, когда-то проглоченных им впопыхах.
— Я… попробую, раз больше некому.
Хаддар взглядом спросил у Агдалона, мол, ты можешь что-нибудь сделать? Маг отвернулся.
— Освободите Беатору место!
Все расступились.
Гондорец разорвал на эльфе одежду, велел согреть воду, промыл рану, как умел, отворачивая лицо от кровавых брызг, потом
