зачерпывать похлебку какой-нибудь древний великан. Беатор осмотрелся, подобрал камень потяжелее и положил его прямо на великанскую ложку.
— Думаешь, поможет?
Гондорец закрыл глаза и мысленно взмолился: «О, Илуватар, не оставь без помощи своей в этом проклятом краю…»
— Будем надеяться, Кэбидж.
Специальным воротком Беатор натянул ремни. Переложил станину немного правее… потом немного левее… потом опять правее… опять левее… Прицелиться как следует все никак не удавалось — тролль вертелся, не стоял на месте. Тогда гондорец плюнул и воскликнул в сердцах:
— Не тебе, урод, так другим достанется!
С этими словами он отпустил вороток.
Попал? Не попал?
Голова тролля со страшным грохотом разлетелась на добрую сотню кусков. Табарин оторопело застыл на месте, обломки каменного черепа забарабанили по его шлему.
Впрочем, претендентов это не устрашило. Сразу трое или четверо из них кинулись на гнома.
— Все, сударь хоббит, пора нам лезть в общую свалку…
— Только тебя и жду, сударь Беатор!
Они спрыгнули с повозки и ринулись навстречу претендентам.
Некоторое время гондорцу казалось, что рядом с ним происходит настоящее чудо. Пять бойцов сдерживали натиск двух с лишним десятков. Мерно работал тяжелым мечом Торн, и усталость будто не знала, как уязвить его. Столь же неутомимо крушил орков молотом Табарин. Арнорец беспрестанно сквернословил, уходя от чужих ударов и угрожая ловкими выпадами. Кэбидж сцепился со смуглокожим харадцем на равных. Сам Беатор тяжкой шипастой палицей держал неприятеля на расстоянии. Отряд жил. Отряд противостоял натиску ангмарской ходячей грязи. Отряд не собирался уступать. Три или четыре тела претендентов легли под ноги сражающимся…
Беатор потерял ощущение времени. Кажется, их рубка продолжалась бесконечно долго. Устали нападающие, устали обороняющиеся. Устали даже урукхай… И тут чье-то тяжелое копье вошло в горло Данно Акайну, острие его вышло с другой стороны, разбрызгивая кровь и ломая хребет арнорца. Тот выронил оружие, но все еще стоял — упасть ему не давало копье, покуда поразивший Акайна претендент не нажал мертвецу ногой на грудь. Арнорец упал наземь, и по его телу прошли пять или шесть претендентов, заходя в тыл к Торну и всем прочим. Беатор не успел увернуться и получил чудовищный удар в левое плечо. Похоже, не один он предпочитал палицу мечу… Гондорец явственно услышал хруст собственных костей, и пыльная дорога отвесила ему пощечину.
«Все. Мертвец. Хорошо хоть пытать не будут, чтобы дознаться, куда мы дели венец…»
Ощутимый пинок в больное плечо. Гномья ругань.
Табарин стоял над ним, как несокрушимый утес, принимая на себя удары за двоих и раздавая их за троих.
— Вставай же ты, гондорская немощь бледная!
Левая рука… считай, сегодня не понадобится. Правая рука… жива. Улучив удобный момент, Беатор вскочил и хорошенько вмазал кому-то палицей, безо всяких финтов и хитростей, как вмазала бы истинная деревенщина, мстя за причиненную боль. Кто-то, кому досталось, завыл по-орочьи и выпал из схватки.
Гондорец с гномом спина к спине отбивались от врагов, обступивших со всех сторон. И так же чуть поодаль хоббит и Дунадан вдвоем резались с целой толпой. Жизни всей четверки оставалось настолько, насколько смогут они откладывать неизбежный шаг чужака и удар чужого оружия, направленный в незащищенное место. Скоро их прикончит немощь, приходящая с усталостью… Дело времени. Но пока они дрались, пока они намеревались выжить и победить.
И тогда над местом гибельной схватки запела флейта Дэлагунда. Этот звук заставил всех на несколько мгновений опустить оружие. Этот звук оторвался от земли, от крови и металла. Этот звук полетел к тусклому небу Ангмара, к нищему солнцу севера…
Флейта Дэлагунда пела о прекрасных днях юной земли, об ослепительно белых песках Альквалондэ, о чудесных садах Аваллонэ, о шелковых парусах на кораблях Нуменора, о божественном голосе Лутиэн, о старинных и совсем недавних героях, честью считавших отдать жизнь за светлый дом Средиземья, о серебряных нитях благородства, скреплявших народы перед лицом очередной Тени. Флейта Дэлагунда напоминала погибающим бойцам: нет равновесия, но смысл есть… Флейта Дэлагунда пела о том великом смысле, ради которого умирал сейчас в неуютном северном краю маленький отряд. Флейта Дэлагунда пела о том, что не исчезли
