скрылись в вагонах.
Перед глазами все еще стояло остроугольное лицо, вылезающие из орбит глаза и вопли: «Грязная девка должна умереть…» Вчера, за ужином, Хилкот меня узнал и решил, что мне не место в этом мире. Просто потому, что он сумасшедший. Просто потому, что мы оказались в одном поезде? Неужели такие решения принимаются спонтанно? Ты просто выходишь в ресторан, видишь неугодного тебе человека и идешь его убивать. И все.
Ноги только чудом не подогнулись, а Винсент остановился и поднес мои дрожащие пальцы к губам.
– Луиза, все закончилось.
Почему у меня такое чувство, что все только начинается?
– Я думала, что он меня убьет, Винсент. Несколько часов назад я думала, что умру.
Он с силой сжал мои пальцы.
– Думайте о хорошем. Например, о том, что моя любовь к ночным бдениям спасла вам жизнь.
– Вы вышли прогуляться?
– Подышать свежим воздухом. Увидел, как ваше окно светится в ночи, и подумал: если это огонь моей боевой бабочки, то я не против побыть мотыльком.
Я слабо улыбнулась.
– Спасибо, что пытаетесь развеселить, но сейчас это все равно что класть варенье в прокисшую кашу.
– Обожаю вашу образность. Луиза, посмотрите на меня.
Подчиняясь гипнотической силе его голоса, я заглянула ему в глаза. Винсент стоял рядом: такой родной и такой хмурый, как пасмурный день в Лигенбурге.
– На случай, если среди пассажиров поезда окажутся еще какие-нибудь нетерпимые к театру личности, с вами будет миссис Эпплгейт. Теперь она не решится спать, даже если очень захочет.
– Почему Хилкот набросился на меня? Я не знаю. Не могу понять. И это пугает больше всего.
– Джефферс беседовал с его сестрой. Ей показалось немного странным, как спешно Хилкот засобирался в гости. Их отец – викарий, здесь, в Болдшире. Они уже сошли с поезда, сестра ждала его на перроне с вещами. Хилкот сказал, что забыл в купе часы и пройдет через вагоны…
– А пошел убивать меня. Неужели можно убить человека только за то, что он ведет себя не так, как тебе нравится?
– Их с сестрой доставят в Лигенбург. Берт разберется что к чему.
Джефферс… Моя компаньонка, скорее всего, тоже из его ведомства. Осталось только понять, из какого.
– Кто такой Альберт? – спросила я. Не надеялась, что ответят, просто озвучила свою мысль.
– Глава Тайной полиции Энгерии.
Ой.
– Но ему же… но он же… Моложе вас…
– Старше на пять лет.
– Хорошо сохранился.
Мы развернулись и направились назад.
– Как вы подружились?
– В заговоре против ее величества было замешано много серьезных людей, даже если не считать регента. Одним из них был прежний глава Тайной полиции.
Какое счастье, что я не родилась наследной принцессой. Или кузиной наследной принцессы. Или кузеном. Спасибо, Всевидящий, что я далека от двора, хотя в последнее время мне это не очень помогает.
– После того как заговор раскрыли, полетело много голов. Фрая должны были казнить, но я раскопал доказательства его невиновности. Для него это были нелегкие времена, они же сыграли ему на руку. Оклеветанный праведник интереснее любого героя.
Политические интриги могли стоить головы не только Фраю, но и Винсенту. В таких партиях все зависит от того, на чьей стороне более опытные игроки, и кто сделает решающий ход. При мысли о том, что его могло бы сейчас не быть, внутри все сжалось от ужаса, словно легкие и сердце сдавила ледяная рука.
Миссис Эпплгейт дожидалась на перроне, мы же остановились чуть поодаль. Смотрели друг на друга и молчали, но тишина казалась неестественной. Словно другие мы, в несуществующем мире, вели свой несуществующий диалог.
«Я чуть с ума не сошел, когда понял, что могу вас потерять», – сказал бы тот де Мортен.
