безысходности, внутри его плотного веретена, отрезавшего от меня все самые светлые чувства.
– Мне нужно идти.
– Разумеется. – Лорд-канцлер снова поднес мою руку к губам. – Буду рад видеть вас на празднике, леди Луиза.
Я вышла из гостиной, как в тумане. В голове не было ни единой связной мысли, лишь один яркий образ: картина, висевшая в гостиной городского дома де Мортена, вдруг ожила. Только на ней теперь была молодая Камилла Уитмор. Графиня подалась вперед, сорочка скользнула ниже, открывая розовые соски, и Винсент шагнул к ней, припадая губами к ее груди. Она выгибалась под его ласками, но по щекам текли слезы.
В голове засела навязчивая идея: Камилла точно будет на празднике. Если с ним не пойду я, она-то уж точно не упустит такой возможности! Платье… у меня же нет платья. И пошить его мне точно не успеют, потому что я не собиралась на этот дурацкий бал! Мысли путались, голова казалась тяжелой, я вообще не понимала, куда иду и зачем. Только оказавшись в своих комнатах, опустилась в кресло. Сердце билось, словно внутри меня кузнец стучал молотом по наковальне. Я уставилась в одну точку – в камин, глядя на пляшущее пламя, раскачивалась взад и вперед, кусая губы. В ушах шумело, а в сознании до сих пор звучал голос лорд- канцлера: «В свое время она стала ему хорошим другом, но так и не сумела ничего изменить».
10
Винсент приехал на следующий день ближе к ужину. За это время я успела накрутить себя по полной. Много ли надо женщине – пять минут и правильная мысль. Вообще-то я успела сделать это несколько раз: первый – ночью, когда проснулась после очередного кошмара с участием Хилкота, второй – утром, когда у меня ни с того ни с сего дико разболелась голова, а третий уже после обеда, когда ее светлость на ходу обронила Терезе, что приедет чета Уитмор. Сестрица Винсента скривилась так, словно хлебнула неразбавленного лимонного сока, и в этот миг я ее почти любила. Впрочем, наша любовь тут же закончилась: Тереза прошла мимо, глядя сквозь. Была бы ее воля – и прошла бы сквозь, но так уж получилось, что я пока не призрак.
Беседы ни о чем, которые в Мортенхэйме велись за столом, стали традицией. Но если раньше я относилась к ним спокойно, сегодня еле досидела до минуты, когда можно было подняться. Винсент подал мне руку, и я вздохнула с облегчением: наконец-то мы останемся наедине и поговорим!
– Доброй ночи, леди Луиза.
Что-о-о-о?! Я почти чувствовала, как вытягивается мое лицо под аккомпанемент к звучащей в мыслях букве «о». Он это всерьез?! Или снова издевается?!
Я взглянула на де Мортена, но тот оставался невозмутимым. Мы остановились в дверях, и он явно ждал, когда я уйду. Его матушка и сестры тоже поднялись из-за стола, а выход здесь был всего один. Возникла та неловкая ситуация, когда хочется сказать очень много, но возможности нет.
– Нам нужно поговорить.
– Мы можем поговорить завтра. – Он коснулся губами моих пальцев, глазами указал в сторону двери и добавил уже тише: – В малой гостиной.
Надеюсь, я правильно его поняла.
В той самой малой гостиной досталось диванной подушечке: я от души поколотила ее кулаками, а теперь то и дело запускала в нее ногти, как довольная кошка. Проблема заключалась только в том, что довольной меня назвать было нельзя. Звук, напоминающий треск поленьев в камине, сейчас раздражал, но я не могла заставить себя остановиться: царапала гобеленовую ткань и прислушивалась к тому, что доносилось из коридора. А из коридора ничего не доносилось.
Да что ж со мной такое творится-то?!
Прошло полчаса, пока Винсент беззвучно появился в комнате: наверняка воспользовался магией, чтобы никто не заметил его присутствия. Он плотно закрыл за собой двери и набросил полог. Теперь нас точно никто не услышит, любой пройдет мимо и даже не поймет почему.
– О чем вы хотели поговорить?
К моему разочарованию, он подошел к камину и облокотился о полку. Скользнувший по моей фигуре и лицу взгляд обжег, заставляя кровь быстрее бежать по венам. Де Мортен же почему-то не спешил заключить меня в объятия.
– Для начала про бал. – Я швырнула многострадальную подушку в угол, поднялась и подошла к нему. – Спасибо, что пригласили лично.
Винсент прищурился.
– Я собирался говорить с вами об этом.
– Завтра, в малой гостиной? Ваша матушка вас опередила.
