– Куда? – вытаращила глаза Лика.
– Туда! – заржал Бегун. – Ах, ты, бокастенькая чернявочка! К тебе под бок корявого польского цуберберга!
Лика угрожающе выставила перед собой нож, но Мавр снова обнял ее, и она обмякла.
– Тогда шляхта к нам притащится, бабла занесут! – вопил Бегун. – А мы со шляхтичей до-о-орого запросим, а с жидов ихних еще дороже! Пусть цуберберги поерзают! Тогда, милая Лика, Мавр тебе новую шаль купит и платьишко в розовый цветочек размером с мой парашют!
– Я слышала, на границе Германии и Чехии нехорошая заваруха, – тихо проговорила Мать. – В Лондон прилетело две ракеты.
– Да, – подтвердила Нина. – Со стороны Марокко. Я слушала в новостях.
– Зато теперь не пидоры в розовом там маршируют. Там долбят брусчатку такие, как мы! Война всех со всеми! Смерть пидорам! – завопил Бегун. – Пусть у британского цуберберга играет очко!
Невдалеке снова ухнул взрыв.
Мавр положил руку Матери на плечо, его бледное лицо сделалось еще белее. Нина поняла: старший брат волнуется.
– Значит, будет еще работа. И для тебя, и для Нины, и для нас с Бегуном!
Рация снова ожила. Картавый голос выкрикивал длинные фразы на мингрельском наречии. Отвечал командирский баритон. Слышался оглушительный треск. Мавр напрягся. Снял руки с женских плеч.
– Картавый фестивалит, – пояснил Бегун. – Эх, Ноя бы сюда! Жаль же, что старик отошел от дел. Что бы было, если б все по монастырям подались?
– Сегодня за Ниной придет Проводник, – просто ответила Мать. – Ваша сестра намерена воспользоваться своим правом и побывать в России.
– А здесь ей не Россия? – вскинулся Мавр. – За что мы кровь проливали?
– Ты воспользуешься правом? Чего это вдруг? – Темные пронзительные глаза Бегуна уставились на Нину. – Конечно! Раз в пять лет каждый из нас может, но почему-то не хочет никто. Вопрос: почему? Собралась, значит. Любопытно: зачем?
– Не твое дело, – вяло огрызнулась Нина.
Улыбка Бегуна очаровывала внезапным добродушием. Вот и сейчас рыжая борода его раздвинулась, и он показал Нине ровный ряд белых зубов.
– Ишь, и мешок собрала! Почему не чемодан? Нынче модно зеленые с желтыми цветами. Самодвижущиеся, с моторчиком – продукт китайских технологий. А у тебя солдатский вещмешок. Модное пальто не забыла прихватить? Или ты из него скатку соорудишь, через левое плечо перекинешь и цветной лентой у пояса завяжешь на манер суворовских солдат? Только в этом случае не забудь беличий-то воротник снаружи оставить, чтобы московским жителям было видно: ты не просто солдатка с границ империи, а модница из первейших и прибыла к ним по законному праву навестить.
– У меня в мешке только самое необходимое. Ну и пара платьев, и туфли. Мама тоже носит платья, но над ней-то ты не смеешься. И Галка твоя носит, и Тамара…
Нина нарочно упомянула Тамару и не промахнулась. Мать сразу же вмешалась в их разговор. Прозрачные глаза ее потемнели, сделались такими же жаркими, как у Бегуна.
– Тамара носит платья? – спросила она.
– Да. Такие… э-э-э… шелковые, – беззаботно отозвался Бегун.
– Ты общаешься с Тамарой? – Мать лишь едва повысила голос, но этого оказалось достаточно.
– А как же? – Бегун заметно сник, заерзал задом по скамье, готовый к бегству. – У нас с ней сын же есть. Вот я и захожу порой…
– Ты заходи ко мне, – проговорила Мать. Глаза ее сделались темнее грозовых туч. – Твой сын неделями живет со мной, пока Тамара носит шелковые платья. Зайди, проведай! Оббегай хоть весь мир, у тебя повсюду сыновья. Иные уж старцы, поди. А ты хоть одного из них проведай! Того, что под боком!
– Проведаю! – Бегун подскочил. Он и думать забыл о сестрином рюкзаке.
– А сейчас сиди смирно! – приказала Мать. Бегун счел за благо сделать вид, будто успокоился и теперь долго намерен сидеть вот так, под нависающими виноградными гроздьями, тише воды, ниже травы.
– И то правда, Бегун! – Голос Мавра, как обычно, звенел металлом. – Завтра разведка боем. Или забыл? Выходим перед рассветом. Отдыхай.
– Приготовить, что ли, долму? – Бегун по-прежнему делал вид, что не намерен покидать отеческий кров без особого на то