почти настоящими.
– Можно и мне прийти с матерью? – тихо спросил Максим.
– Конечно! – сказала Миврана. – Все друзья должны быть рядом с ним в такой момент.
– Тогда встретимся там, – сказала Настя. – Мне, наверное, пора уезжать?
– Я отвезу вас в город? – предложил Эрланд.
– Спасибо.
Настя бросила последний взгляд на тело Виктора, и они с Максимом и Эрландом вышли из комнаты. Миврана осталась одна. Она проводила девушку сострадательным взглядом и беззвучно заплакала.
Настя попрощалась с Эрландом и вошла в свой подъезд. Она очень надеялась на то, что изумительный запах грозовой свежести навеет ей лучшие воспоминания о времени, проведенном с Виктором, но на лестнице отвратительно пахло свежей краской. Она огляделась вокруг и обнаружила, что стены лестницы окрашены мерзкой зеленой краской. Уже предчувствуя беду, она взлетела на свой этаж и остановилась перед дверью как вкопанная. Прекрасная роза, нарисованная когда-то Виктором, была закрашена чьей-то бездушной рукой. Не в силах больше сдерживать эмоции, Настя упала на колени и громко разрыдалась.
На шум открылась дверь, и из-за нее выглянула Татьяна Антоновна.
– Доченька моя! – всплеснув руками, воскликнула она. – Ну не надо так убиваться! Я понимаю, эти вандалы не заслуживают никакого прощения, но разве можно так расстраиваться из-за рисунка? Мы попросим Виктора, и он нарисует новую розу, еще лучше старой.
Она обняла дочь за плечи и подняла ее на ноги.
– Не нарисует! – продолжая рыдать, воскликнула Настя.
– Почему? Вы поссорились? – испуганно спросила Татьяна Антоновна.
– Никогда в жизни! – возмутилась такому невероятному предположению Настя. – Мы слишком любили друг друга, чтобы ругаться по каким-то пустякам!
– Что же тогда случилось? Он уехал? Вернулся в Индию?
– Хуже, мама, хуже! Я была бы счастлива, окажись все так, как ты говоришь! Любая разлука заканчивается новой встречей, еще более радостной. Нет, мама, Виктор не вернется! Его больше нет!
– Как нет? – все еще не понимая, о чем пытается ей сказать дочь, изумилась Татьяна Антоновна.
– Его убили, мама! – пуще прежнего разрыдалась Настя. – Убили ножом в сердце! Через два дня похороны!
– Как убили? Когда это произошло? Где?
– Мама, умоляю тебя! Не задавай мне сейчас никаких вопросов! Мне невыносимо больно даже думать об этом, не то что рассказывать!
– Ох, доченька, доченька, – растерянно пробормотала Татьяна Антоновна. – Горе-то какое! Ну почему он?! Почему именно сейчас, когда счастье моей Настены было так близко?!
И она горько расплакалась вслед за дочерью.
Хоронили Виктора по православному обряду. На этом настояла Миврана, которая всегда чтила местные обычаи. Здесь он родился, значит, и похоронен должен быть так, как велела вера его предков. После отпевания в церкви гроб с телом Виктора на руках понесли к месту последнего упокоения.
Моросил мелкий питерский дождик. Казалось, что сама природа плачет, провожая Виктора в последний путь. Возле свежевырытой могилы гроб с телом опустили на деревянные козлы. Глаза Виктора были закрыты, лицо выглядело спокойным и умиротворенным. На покойном был дорогой темный костюм, белая рубашка и галстук, из-за чего Настя смотрела на него и не узнавала. Она никогда при жизни не видела Виктора в такой торжественной, официальной одежде, поэтому он казался ей каким-то немного чужим, не тем простым и веселым парнем, которого она знала. Возможно, ей так даже легче было перенести эту траурную церемонию. В глубине души она знала, что Виктор жив, что он просто покинул этот мир и не может вернуться.
Вокруг могилы стояло семь человек. Кроме Насти проводить Виктора в последний путь пришли Татьяна Антоновна, тетушка Миврана, Эрланд, Хайме, тетя Зина и Максим. Все они были в темных скорбных одеждах. Миврана, Эрланд и Хайме стояли, молча опустив головы, Татьяна Антоновна и тетя Зина тихо плакали, Максим тоже украдкой утирал слезы. Глаза Насти были сухи, но опустошенный потухший взгляд девушки говорил о глубине переживаемых ею чувств гораздо больше, чем самые громкие рыдания.
– Господь Вседержитель! – тихо причитала тетя Зина. – Ну почему ты забираешь от нас к себе самых лучших?! Почему
