убийстве – и молчишь?»
Еще одна петля соскользнула со спицы, испортив узор. Однако леди Мак-Лайон этого даже не заметила. Она смотрела на Альвхильд и думала, что молчание бывает разным. Не одна любовь порой отнимает язык. Иногда уста запечатывает долг. Или страх.
Глава 23
Зимой на севере темнеет рано, это верно. Давным-давно разъехались по домам соседки и подруги Астрид, отгремели котлы и ложки, дневной караул на подворье конунга сменился вечерним, а лорда Мак-Лайона все не было.
Нэрис, зевая, сидела у очага с до смерти надоевшим вязаньем, которое шло из рук вон. Глаза слипались. На столе, укрытый салфеткой, остывал ужин. В сенях тихо позвякивало железо – Тихоня начищал оружие. Время тянулось медленно и бесцельно.
– О чем можно болтать целый день? – себе под нос пробормотала леди, в очередной раз оглянувшись на дверь. – Пустоглазый… Какое странное прозвище. Да не случилось ли чего?..
Она тоскливо вздохнула. Звон металла из сеней прервался, в комнату заглянул Ульф:
– Звали, госпожа?
– Нет… Послушай, что же они так долго? Может, Ивар еще куда-то заехать собирался?
Норманн с сожалением развел руками:
– Не знаю, госпожа, лорд мне не докладывался. Только бдеть велел.
– Понятно.
Тихоня тоже обернулся на дверь и, поколебавшись, спросил:
– А ничего, что вы эту Альвхильд от себя отпустили? Мое дело маленькое, тока хозяин ведь ясно сказал – чтоб от нее, значит, ни шагу!
Нэрис без удовольствия оглядела косой и кривой носок с недовязанным мыском.
– Так куда же деваться было, Ульф? – отозвалась она. – Что могли, мы с тобой сделали. Считай, весь день рядом провели, глаз не спуская. Но не полезу же я к ней в постель, право слово?..
Леди с досадой поморщилась. Она действительно приложила все усилия, чтобы ни на минуту не оставлять свою подопечную в одиночестве: стойко вынесла посиделки в Женском доме до самого конца, зазвала Альвхильд к себе на обед, после уговорила прокатиться по Бергену на санях – благо погода выдалась солнечная… Но когда северянка, прикрыв ладошкой зевающий рот, пожаловалась на усталость и выразила намерение лечь сегодня пораньше, Нэрис ничего не оставалось, как смириться и пожелать ей спокойных снов. Предварительно, разумеется, лично сопроводив «подругу» на ее половину и едва ли не взбив подушки. Альвхильд такая забота даже тронула, но навязываться дальше леди Мак-Лайон не рискнула. Да и куда уж дальше, если на то пошло? Не торчать же всю ночь у ее изголовья с подсвечником в руке и Ульфом за спиной!
– Так-то оно так, – раздумчиво сказал Тихоня. – Ваша правда, на супружеское ложе третьим не влезешь. Только бы оттуда кой- кто сам в ночи не вылез!.. Ярлова супружница, гляжу, по темени шастать мастерица.
– Так ведь Орм приглядывает. Да и после дюжины сонных капель Альвхильд до завтра голову от подушки не оторвет. – Нэрис удовлетворенно кивнула. – Лично их ей с отваром смешала, из рук в руки чашу передала. Так что уж будь спокоен! С этих капель и люди покрепче мешком валились.
– Ну, ежели так… Тогда конечно. А хозяин не осерчает? Он ведь с ярловой женой поговорить хотел. Не откладывая, вроде как?
Леди Мак-Лайон сердито вонзила спицы в незаконченный носок и сунула вязанье в корзинку:
– Завтра поговорит! Он до сих пор еще не вернулся, а на меня уже все коситься начали – чего это я за Альвхильд весь день таскаюсь, как репей за собачьим хвостом… Я же не волшебница, в конце концов. Что ты от меня хочешь?
Со стороны сеней раздался тихий смешок и голос:
– Действительно. Мне вот тоже интересно – что?..
– Ивар! – обрадованно вскрикнула Нэрис.
Тихоня выругался про себя – бдеть бдел, как велено, а засов-то, старый дурак, опустить и забыл? Он обернулся. На пороге, снимая плащ, стоял лорд Мак-Лайон. Уставший и явно не слишком довольный собой. Впрочем, отметил Ульф, поспешно ретируясь в сени, сердит его сиятельство нынче не был. Глядишь, не влетит за оплошность-то…
– Эх, – следом за командиром в дом, пригнувшись, шагнул Творимир. Посмотрел на дверь, потом – выразительно – на сконфуженного норманна и качнул головой.
«Влетит, – обреченно понял Ульф. – Совсем я всю выучку растерял. Вернемся домой – погонит меня лорд, к бабке не ходи –
