Ивар снял с гвоздя плащ и сунул перчатки за пазуху. «Итак, кто следующий? – думал он, переступая через порог. – Пожалуй, Ларс, его и отловить сейчас проще. Потом за ярлов возьмемся…» Глава Тайной службы вспомнил лапищи Гуннара, прикинул весьма средний размер перчаток, которые с трудом налезли даже на него самого, и пришел к выводу, что ярла можно спокойно списать со счетов. «А вот Рыжий помельче будет, – отметил лорд. – Как и все прочие. Так. Значит, Ларс, Ингольф… Эйнар перчатки, скорее всего, узнает, хотя и ему можно предъявить на всякий случай… Олафа с Рагнаром в Бергене нет… Стало быть, последний – Харальд». Ивар, вспомнив хмурое лицо старшего сына конунга, философски вздохнул.
На гостевой половине было тихо. Лорд Мак-Лайон сделал шаг вперед, выпустил из рук край занавеси и, оставшись почти в полной темноте, позвал:
– Эйнар? Спишь, что ли?
Слева кто-то завозился. Зашуршали шкуры, чиркнуло огниво, знакомый голос помянул чью-то мать – и на низком столике зажглась свеча.
– Поспишь с вами, как же, – прохрипел встрепанный сэконунг, без энтузиазма глядя на гостя. – То покойники, то допросы аж до рассвета, то ты… У гончих у всех шило в одном месте?
– Служба такая, – пожал плечами лорд. – Можно присесть?
– Да хоть ложись, – насмешливо буркнул Эйнар, кивая на соседнюю лежанку. – Глядишь, сон сморит, да отвяжешься от меня наконец… Садись, понятно, коль пришел. Чего опять не слава богу?
– Пока все в меру плохо. – Лорд, оценив высоту столика, снял с табурета вышитую подушку, кинул ее на пол и уселся, по- восточному скрестив ноги. Плащ пристроил рядом, как бы между прочим бросив сверху перчатки. – Но ваша семейная сплоченность меня, признаться, удручает.
– Опять ты про Харальда? – скривился норманн. – Ну сколько можно-то уже? Ты из меня еще на поминках все жилы вытянул! Говорю же – бред собачий! Брат с жены пылинки сдувал, какие убийства? Да и не было меня тогда в Бергене… Ты, лорд, чем слухи собирать, лучше бы делом занялся!
– Только им и занимаюсь, – сказал Ивар. – Когда не мешают. И нечего мне рожи корчить! Почему не сказал, что Берит была из Арундейлов?
Эйнар, чуть замешкавшись с ответом, передернул плечами:
– А какая разница? Она уж полгода как в могиле. Да и Пустоглазому была седьмой водой на киселе.
– Тем не менее узнал я это как раз от него, а не от вас. Что, знаешь ли, наводит на… Да ты меня слушаешь?
– Тихо! – шикнул Эйнар, приподнимаясь на лежанке. В глазах его, устремленных на задернутый полог, промелькнула тревога. Лорд Мак-Лайон, умолкнув, навострил уши.
С другой стороны тонкой дощатой стенки, что отделяла гостевую половину от основного дома, доносился нарастающий гомон. Кто-то с топотом пронесся мимо, колыхнув занавесь. Тоненько вскрикнула женщина. Утробно-жалобно выругался Гуннар. «Чтоб я сдох! – обреченно подумал советник. – Еще один?..» Он рывком поднялся на ноги, в два прыжка достиг полога, отдернул толстую ткань – и нос к носу столкнулся с Харальдом.
– А, и ты здесь, – обронил тот, едва скользнув по гончей взглядом. В голосе норманна не было обычной враждебности, но это только усилило нехорошие предчувствия. – Эйнар, уже встал? Хорошо.
Старший сын Олафа Длиннобородого плечом оттеснил стоящего на проходе лорда и, шагнув через порог, обернулся:
– Гуннар, света не надо, тут есть.
Ивар, глядя, как следом за Харальдом, пригнувшись, входит первый ярл, сделал шаг обратно к столу. Сэконунг, напротив, поднялся. И, сдвинув брови, посмотрел в лицо брату:
– В чем дело?
– Гонец от Фолькунга прибыл, – за Харальда ответил Гуннар. – Только что. Трех лошадей загнал, сутки мчал по снегу… Сядь. Теперь уж спешить некуда. Погиб Олаф.
Лицо сэконунга ожесточилось.
– Значит, Железное Брюхо…
– Сигвальд на дне рыб кормит, – прервал его глуховатый голос Ингольфа Рыжего. Второй ярл, войдя последним, плотно задернул за своей спиной полог и посмотрел на Ивара. – Но ты был прав, лорд. И я тоже.
– Значит, все-таки ловушка, – пробормотал Эйнар. Тяжело опустился обратно на лежанку, исподлобья взглянул на тестя. – А Рагнар? Он… тоже?
– Нет, жив. Должно быть, завтра будет здесь. Вместе с гонцом выехал, но там обоз большой, много раненых.
