можем, – помешать ему вернуться.
– То есть – убить? – прошептал Мэт. – Но как же так, Ивар? Мы? Мы сами?!
Лорд не ответил. Тихоня, совершенно оглушенный новостью, в сердцах запустил черпаком прямо в огонь.
– Не дело это! – бухнул он, сжимая кулаки. – Своего же – не дело! Хоть и такого!.. Может, очухается еще?
– Вячко говорит, что нет.
– Ах, вот что?! – вспылил норманн. – Так и знал, что добра от этого хорька не жди! Только я за порог, а он уж вам и мозги полощет! Ему-то почем знать?
– Потому что хорек, – отозвался лорд. И, увидев округлившиеся глаза Ульфа, пояснил со вздохом: – Или куница. Черт его разберет. Одним словом, он Творимиру не просто друг-соплеменник, он сам той же породы. Разве что его зверь помельче и пока еще в клетке… Оберег я видел своими глазами, так что сомневаться не приходится – по крайней мере, в этом.
– Ну, пусть! – не сдавался Тихоня. – Но про остальное-то вы только с его слов и знаете! А ежели врет? Ежели зазря на друга меч подымете, что тогда? Наплести с три короба и я могу! Хорек, куница… да хоть суслик! Брешет он, нутром чую! Брешет!
– Допустим, – сдался Ивар. – А зачем?
– Ну… может, они там по молодости чего-то не поделили?
– Угу. И он столько лет ждал, чтоб до друга добраться? Или только сейчас о былых обидах вспомнил? Брось, Ульф. Я оборотню в глаза смотрел – не было там Творимира. Даже тени не было. Он шестерых дружинников порвал на тряпки и меня бы порвал не раздумывая. Хочешь, чтобы крови пролилось еще больше?
Тихоня засопел. Правда в словах хозяина была, хоть и до смерти не хотелось этого признавать, однако же… Так было нельзя. Нельзя – да и все тут! Мак-Тавиши, как оказалось, были того же мнения. Они посмотрели на мрачного лорда, потом на Ульфа, потом друг на друга…
– Пускай, – наконец выдавил из себя Мартин. – Раз уж ничего не поделаешь, то так, видно, тому и быть. Но, Ивар, – почему мы? Коли зверь нынче ночью вернется, дак пусть с ним дружина и разбирается!
– Ото ж, – поддакнул братец. – Такой-то грех себе на душу брать!..
– А чужими руками – не грех, значит? – хмуро уточнил советник. Близнецы, вспыхнув, умолкли. – Увы, не все так просто, как хотелось бы. И либо мы разберемся сами, либо разбираться будет наследник конунга, причем не только с оборотнем, но и с нами. Ведь это мы зверя сюда привели. Так что выбирать не приходится. Если бы у Творимира был шанс, я бы сейчас этого не говорил… Хватит впустую сотрясать воздух. Мэт, Марти, вы без оружия?
– С собой ножи только. Остальное в сундуке, на постоялом дворе. Забрать?
– Думаю, стоит. Ульф, сведи их к караульным, предупреди, что свои. Хотя можете и втроем сходить, раз тут недалеко.
Тихоня с сомнением посмотрел на дверь. Лорд Мак-Лайон, поняв его колебания, раздраженно фыркнул:
– Вячко здесь нет, успокойся. И засов я, слава богу, опустить в состоянии.
Норманн с достоинством кивнул. Стянул с перегородки плащ, махнул Мак-Тавишам:
– Пошли. За час-то обернемся?
– Да тут идти всего ничего, – отозвался Мэт. – И часа не будет, ежели ходко. Марти, чего расселся? Вставай!
– Может, я тут обожду? Ну а чего… Сундук не тяжелый, вдвоем донесете.
– Мартин, – глухо прошипел лорд, – пшел вон!
– А то что? – добродушно усмехнулся Мак-Тавиш, все-таки поднимаясь. – Сызнова выгонишь, что ли? Эх, судьбинушка! Ночей не спал, уши почем зря морозил, носился как савраска с утра до вечера, и вот благодарность?.. Злой ты, Ивар.
– Угу. И добра не помнящий, – сказал советник. – А то вы не знали. Брысь, говорю, все трое. Дверь я запру.
Недовольные бойцы потянулись в сени. Ивар поднялся следом. Придержал дверь, выпуская остальных, и, вдруг кое-что вспомнив, позвал:
– Мэт!
– А? Остаться все-таки?
– Думать забудь. Ты сказал, что тот, низкорослый, который ждал похитителей у сарая, передал одному из них мошну с деньгами? Точно с ними, уверен?
– Еще бы! Они же на месте пересчитали. И золото, и серебро, сам видел!
– Отлично… Тогда постой. Ульф! Идите с Марти вдвоем.
Норманн, уже порядком ушедший вперед и потому не расслышавший ни слова из короткой беседы, кивнул. Потом сделал знак Мартину и свернул в сторону большого дома. Мак-Тавиш нога за ногу поплелся за ним.
