теплой ячменной каши, хорошенько укутанная толстым шерстяным платком. Тут же стояла крынка молока. «Не иначе как Тира», – тепло подумала леди. И, немного поколебавшись, придвинула к столу табурет. Ивара, конечно, найти надо – хотя бы для того, чтоб узнать, как прошел его вчерашний разговор с Эйнаром… Но какие-нибудь полчаса погоды не сделают, а есть хочется. И каша вкусная! «Куда в меня только лезет? – подивилась она, орудуя ложкой. – Ведь едва не лопнула вчера! Холод, что ли, людей такими прожорливыми делает?» Она свободной рукой подвинула к себе молоко и отхлебнула прямо из кувшина. Какое жирное! И привкус странноватый, козье, не иначе. Интересно, Ивар завтракал? Или так и унесся, как обычно про все забыв? Леди Мак-Лайон озабоченно качнула головой: ну как маленький, честное слово! Завтрак – вещь чрезвычайно важная, силы на весь день дает, им пренебрегать нельзя. А Ивар и без того больше недели постился, кожа да кости. Разве можно так над собой издеваться?..
Протяжно вздыхая и от всей души жалея супруга, Нэрис сама не заметила, как умяла полную миску каши и два ломтя хлеба с маслом. В кувшине сиротливо плескались остатки козьего молока – пальца на два, не больше. Обнаружив сей печальный факт, леди Мак-Лайон ойкнула и поспешно отдернула руку, которая уже вновь потянулась было за румяной горбушкой.
– Этак ты через неделю ни в одно платье не влезешь! – строго сказала она сама себе. И, не удержавшись, с тревогой провела пальцами по щекам. Показалось или они действительно стали круглее?
Решительно отодвинув пустую миску, Нэрис завернула обратно в тряпицу хлеб и быстро накрыла остатки пиршества салфеткой. Хватит чревоугодничать! «Видела бы меня мама, – сердито подумала она, выбираясь из-за стола. – Не умыта, не причесана – и сижу себе, лопаю, в ус не дую? Позорище!» Леди Мак-Лайон оглядела измятое платье и совсем расстроилась. Нет, оно было простое, не жалко, но все равно, бухаться в кровать одетой совсем никуда не годится!.. Нэрис шагнула к своему дорожному сундуку и, расстегнув ремни, откинула крышку. Так. Щетки, полоскание, розовая вода для свежести лица… Слава богу, склянки не побились. Она прислушалась к глухо доносящимся снаружи голосам и, то и дело поглядывая на дверь, быстро принялась приводить себя в порядок.
Свежий морозный воздух приятно обжигал легкие. Под ногами скрипел снег. Творимир – раскрасневшийся, без плаща, с боевым норманнским топором в руке, замер у стены дровяного сарая.
– Эх!
Лезвие топора тускло блеснуло под солнцем. И, звякнув, пружинисто отскочило от стальной полосы меча: противник успел отразить удар. Клинок и топор, описав над землей две серебристые дуги, опять разошлись в стороны.
– Эх!..
– Открылся…
Русич качнулся вперед, одновременно с новым замахом ныряя рукой за спину. Массивное тело вильнуло в сторону, вжикнула сталь. Удар прошел вскользь.
– Эх!
– Усложняем?
Соперник пригнулся, перебросил оружие из одной руки в другую и медленно заскользил по притоптанному снегу, сужая круг. Воевода, не двигаясь, следил за ним взглядом. Взмах! Топор молнией взлетел кверху. Нападающий резво отпрыгнул и тут же, крутнувшись на месте, сделал короткий выпад вперед. Лезвие его меча распороло воздух почти у самой груди Творимира. Русич крякнул. Вновь отшатнулся назад. И, издав глухой рык, выбросил вперед правую руку.
– А, ч-черт!..
Меч противника ткнулся острием в сугроб. Пальцы метнулись к ножнам на поясе.
– Эх! – Творимир, чуть присев, дал крен влево. Тяжелый кинжал просвистел над самым ухом и, царапнув шлем, вонзился в стену сарая. А взвывший соперник полетел в снег – на одно лишь оружие бывший воевода никогда не полагался. И кулаки у него были пудовые.
– Эх? – Русич, сунув топор за пояс, подошел к лежащему ничком поединщику и вопросительно заглянул ему в лицо.
– Порядок, – успокоил лорд Мак-Лайон. Потом, ощупав плечо, добавил с укоризной: – Аккуратнее нельзя было? Размахался клешнями. Дай руку, что ли…
Творимир протянул другу ладонь. И спустя какую-то долю секунды уже лежал бородой в снегу – пускай удар у королевского советника был поставлен не так хорошо, зато на хватку и силу рывка жаловаться пока не приходилось. Творимир, плюясь, поднял голову:
– Эх!..
– Даже не надейся, – весело отозвались сверху. – Продул – терпи! На скольки мы там сошлись? На десяти?
Шлем воеводы загудел.
