– Это уже его трудности, – бросил королевский советник. – Раньше надо было думать. И пусть только попробует послать меня куда подальше! Он мне не брат, не сват и не друг. И либо мы уйдем отсюда вместе, либо не уйдет никто.
– Ивар! – ахнула она, роняя на колени пяльцы. – Да неужто ты Олафу на Эйнара донесешь?!
– Если он мне другого выбора не оставит – да.
– Но так же нельзя. – Она порывисто вскочила. – Эйнар ведь нам не чужой! И у него обстоятельства, которые… Ну ведь сердцу же не прикажешь!
– У человека помимо сердца еще и голова имеется, – сухо обронил лорд Мак-Лайон. – Которой принято думать, перед тем как что-то делать и говорить. Сэконунг сам себя в тупик загнал, и, кроме него, тут винить некого. Скажи он в свое время отцу твердое и окончательное «нет» – не пришлось бы сейчас пустыми обещаниями разбрасываться.
– Как пустыми? Ведь он любит эту девушку!
– Себя он любит, – безжалостно отрезал Ивар. – Оттого и пытается одним задом на два стула сесть. А все эти вопли, мол, родина в опасности, мол, отец не такой достался, мол, жить без тебя не могу, ненаглядная… Просто смешно! Решил – делай. Боишься – не влезай. А он так и будет меж двух огней метаться, пока кто-нибудь другой за него дорогу на карте не проложит. Любовь? Хороша любовь, когда за нее хоть чуть-чуть побороться духу не хватает.
– Но это неправда, Ивар! Он ведь увез ее тогда и…
– И опустил руки, когда первая и единственная попытка не увенчалась успехом. До острова Мэн рукой подать, а у Эйнара большая дружина. Так что же он, спрашивается, до сегодняшнего дня в Бергене сидел, сопли жевал?.. Да просто он боится, Нэрис. Боится взять на себя ответственность, боится взглянуть правде в глаза: ведь что бы он ни выбрал, это все равно выйдет боком. И ему, и другим. А самое дурацкое знаешь что? Да то, что он может сбежать, куда и когда угодно, но этим отравит себе жизнь не меньше, чем отравил бы, если бы остался. От себя не убежишь. Эйнар догадывается, к чему все это приведет, – вот и мечется, как блоха на сковороде…
– А ты бы не метался? – возмутилась она. – Тем более если все так, как ты говоришь! Думаешь, ему хорошо от этого? Он ведь тоже страдает, Ивар! Он ведь и правда любит свою страну, и отца по-своему, но тоже любит, и ее… Что ж ему, разорваться?
– Нет. Перестать врать всем вокруг, включая себя самого, и сделать выбор.
– Между счастьем и долгом?!
– А что здесь такого? При правильной расстановке приоритетов…
– О чем ты говоришь? Какая расстановка? Это ведь живой человек! Живой, влюбленный и несчастный! И если ты не в состоянии понять…
– Да где уж мне, холопу бесчувственному, – огрызнулся королевский советник, рывком поднимаясь на ноги. Опять накатила вчерашняя злость. – У меня же и сердца-то сроду не было – одни долги перед короной. И женился я на деньгах, и разведусь, надо полагать, в два счета, коли государь прикажет… А уж чтоб жизнь свою и чужую гробить во имя пламенной страсти – так на это истуканы вроде меня и вовсе не способны!
Нэрис оторопело захлопала ресницами:
– Ивар!..
– Пойду пройдусь. – Он, сдернув с притолоки плащ, шагнул к двери. – Глядишь, хоть на морозе в сон клонить не будет. Если ты намерена и дальше жалеть Эйнара с его великой любовью – ради бога. У меня есть дела поважнее.
Лорд решительно взялся за засов, но поднять его не успел: плечи сзади обвили две тонкие руки, а куда-то под лопатку знакомо ткнулся хлюпнувший нос.
– Нэрис…
– Прости меня, – прошептала она, разом растеряв весь свой недавний пыл. – Я не хотела тебя обидеть, я просто… мне их правда так жалко!
Она прерывисто вздохнула и прижалась к нему еще тесней. И от этой нечаянной ласки, которую он совсем не заслужил, в груди королевского советника снова заныли невидимые струны. Злость схлынула, как волна на отливе. Плащ звякнул застежкой об пол.
– Это ты меня прости, котенок, – глухо сказал Ивар. И, развернувшись, прижал ее к себе. – Прости… Я у тебя просто старый дурак, отвыкший от критики. Ты, наверное, права, не все мне дано понять. А если я чего-то не понимаю – меня это бесит. Что ж поделать, такой вот паршивый муж тебе достался.
– Мне достался самый лучший. – Она улыбнулась, шмыгнув носом. – Ты только не уходи так больше, ладно? А Эйнар – ну да и черт с ним!
