планет с землянами. Просто останется под Эдиктом. Соответственно, после этого мы сможем изменить позицию относительно заселения этой планеты.
— Что, сюда перестанут ссылать заключенных? — удивился я. Вообще, то, что сейчас сказал Сэм, натолкнуло меня на одну идею. Правда, к ссылке заключенных она имеет опосредствованное отношение.
— Очень может быть, — кивнул мой начальник. — По крайней мере, поменьше насильников и убийц. Мы не сможем открыть планету для нормальной эмиграции, пока она под Эдиктом, а снимут его вряд ли скоро. Но вот если сюда перестанут ссылать полные отбросы, то это уже будет немало.
Вечером, проводив Веру на вечерние перевязки (все-таки бойцам ополчения досталось от банд, семеро тяжелых, восемь легкораненых), я зашел в редакцию. Щарий сидел за столом, при свете двух керосиновых ламп пересматривая записи своих блокнотов и кучу каких-то листков.
— Привет, офицер. По службе, или как? — сняв древние оптические очки, он пожал мне над столом руку.
— Или как, Энтони. Скажи, чтобы собрать лихих парней для устроения веселого костра на месте Щучьего, насколько большой куш нужен? — Я присел напротив него.
— Ну, сложно сказать, Матвей. Очень сложно, — протирая очки тряпочкой, ответил газетчик. — А что, охота отомстить?
— Да есть желание. — Я положил на стол поверх бумаг глухо брякнувший мешочек. — Такой повод пойдет? Щучий стоит на золотой жиле. Я в прошлом году в паре мест около Щучьего буквально за час намыл.
— Да ты что? Интересная новость, очень интересная. — Газетчик развязал кисет и высыпал себе на руку золотой песок с мелкими самородками. Поперебирал пальцем и ссыпал обратно. — Это серьезно. Этого вполне может хватить. Но, как ты понимаешь, такой шаг следует согласовать с нашим мэром, как минимум.
— Я так думаю, что не только с нашим мэром. — Я расстелил карту нашего графства и показал газетчику восемь окрестных городков. — Смотри, в них сейчас около полутора тысяч новичков, которые осели на зимовку. Сам понимаешь, работают за гроши, хватает только на нары в бараке, на простую еду и пару кружек пива, или рюмок дерьмового самогона. Если ты сумеешь распространить здесь информацию о золотых россыпях около Щучьего, мы сумеем набрать бойцов. Пусть бестолковых, но минимум несколько сотен. Плюс сотня-другая уже бывалых парней точно поведутся, зимой все равно скучно, пар спустить особо негде. Разве охота-рыбалка.
— И как ты себе это дело представляешь? — Энтони вытащил из ящика на столе сигару, обрезал кончик и прикурил от лампы. — Это ведь не так просто, полтысячи человек надо кормить, содержать и прочее. С тем же оружием у них наверняка проблемы, оно не дешево.
— Ну, надо создать трест. По золотодобыче на той земле. Ты знаешь тут всех серьезных банкиров, бизнесменов и прочих, которые будут готовы стать акционерами и не станут распускать языки до времени. А потом печатаешь объявления, собираем народ, на санном обозе едем сюда, — я ткнул пальцем в изгиб реки километров в полусотне от Щучьего. — И пешим ходом через распадок топаем к Щучьему. Главное горы пройти, но они тут невысоки, и склоны пологие. Лавины маловероятны.
— Может сработать. — Щарий сжал кулак, сломав карандаш, который он держал в руке. — Итак, что я должен сделать?
— Для начала — переговорить с нашим мэром. Если он не против, то тихо переговорить с нужными людьми. Меня ты знаешь, где найти, если потребуется мое присутствие — всегда готов. Кисет с золотом оставлю у тебя, для аргументации. И это. Моя доля с общей добычи — полпроцента. А то все-таки месть мстей, а кушать охота всегда, и повкуснее. — Я застегнул ватник и встал. — Ладно, Энтони, думай. Ты в этих делах намного лучше меня разбираешься. Но сам понимаешь, мы не просто должны сжечь Щучий и вырезать ту бандобратию. Нет, мы должны осесть в том месте. И кстати, на месте Щучьего вполне можно устроить оперативную базу, с которой начнем щипать беспредельщиков на том берегу.
— Видно военного, — усмехнулся Щарий. Кивнул каким-то своим мыслям и убрал кисет с золотом в небольшой стальной ящик, под замок. — Будем делать. Карту заберешь?
— Да, у тебя наверняка есть, — усмехнулся я, складывая карту и убирая ее в планшет. — Удачи, товарищ заговорщик.
— И тебе, товарищ заговорщик! — Щарий рассмеялся, провожая меня до дверей конторы.
На улице я поглубже натянул шапку и потопал в сторону больницы, локтем придерживая винтовку. По улице, обгоняя меня, неслась поземка. Вот уж погодка, то дождь, то метель. Ладно, хоть немного к лошадям привык, Красава с санями за больницей, во внутреннем дворе. Там и не дует, и кормушка есть. А осла я продал, предложили за него неплохую цену. Вере подберем лошадку, раз машины предвидятся не скоро. Весной сгоняем вниз по течению, там лошадиные торги, на которые дважды в год собираются со всего обжитого края. Не очень большого, кстати. Тут, на этом континенте, людьми освоена только дельта этой реки, а западнее и восточнее огромные просторы, на которых и не бывала нога человека. Максимум, спутниковые съемки, или дроны пробы брали.
