кружевах.
— Что это, Фло? Откуда это убожество? Куда делось все твое великолепие?
— Ты держишь его в руках, Дульчина, — огрызнулась мадам Фотен.
— Наглая ложь! — воскликнула мадам Ламбер. — Покажи всё.
— Перед тобой всё, что у меня есть. Смотри, это же тончайшие орантанские кружева! Как у тебя хватает наглости поносить работу настоящих мастеров?! — возмущенно воскликнула портниха.
— И правда, матушка, эти кружева великолепны, — я попыталась вмешаться, но меня даже не пожелали услышать.
Пока продолжался этот невыносимый спор, я спустилась вниз, чтобы попросить воды. И когда я уже подносила ко рту стакан с водой, дверь открылась, и в лавку вошли Эдит и ее маменька. Мадам Матьес поздоровалась со мной вежливо, но прохладно, и это неприятно кольнуло меня. Эдит же улыбнулась и поцеловала в щеку. Она была подавлена, и я посчитала своим долгом узнать, что так печалит мою подругу.
— Ада, он уже два дня не дает о себе знать, — вздохнула Эдит. — После той прогулки по городскому саду, где мы повстречали вас с господином графом, я Дамиана не видела. Его родители уверяют, что все по-прежнему остается в силе, но меня терзают сомнения. — И вдруг с надеждой посмотрела на меня. — Ты его не видала, Ада?
Я уже было собралась ответить утвердительно, но спохватилась и… солгала. К стыду моему, я солгала. В глазах Эдит мелькнуло подозрение, она испытующе посмотрела на меня, но, не заметив того, чего ожидала увидеть, успокоилась и даже повеселела, а мне было стыдно, мне было так неприятно от этой лжи, что я поспешила обратно наверх.
— Ада, — окликнула меня Эдит. — А кто тебе этот граф?
— Его светлость просил моей руки у папеньки, — ответила я и вновь хотела уйти, но моя подруга поднялась за мной следом.
— Вы мило смотрелись вместе, — сказала она с улыбкой, но почему-то мне показалось, что взгляд у Эдит все еще испытующий. — Надеюсь, ты согласилась?
— Пока нет, но… наверное, я дам согласие, — произнесла я и потупилась.
— Это прекрасная новость, Ада! — наконец Эдит окончательно расслабилась. — Я безумно рада за тебя, ты станешь аристократкой, графиней! Это ли не счастье? А я согласна и на простого лейтенанта, — все это прозвучало так фальшиво, что я невольно освободила руки из ладоней подруги, которые она сжала, натянуто улыбнулась и поспешила дальше. — Вы выбираете тебе свадебное платье?
— Нет, Эдит, матушка просто хочет пошить мне новых нарядов, — ответила я, не оборачиваясь, и закрыла за собой дверь.
Как же все это гадко! Никогда мы с Эдит так не вели себя. Никогда я не лгала ей и не помню случая, чтобы она солгала мне. И все изменилось за один день, который должен был стать днем приятного времяпровождения, а стал первым днем раздора — еще незаметного, но трещинка уже змеилась по стене нашей дружбы.
— Ах, как все это нехорошо, — поморщилась я и нервно потерла руки.
Нет, определенно, если господин Литин еще раз будет искать моего общества, я должна быть тверда и непреклонна. Быть помолвке или нет, но скоро Дамиан отправится на службу, а мы останемся здесь. И если у кого-то и будет разбито сердце, то пусть не у меня. А я дам согласие Онорату… потом, немного позже. Обязательно дам, он достойный молодой человек, как сумел показать, просто не буду спешить. Просто… просто я хочу еще немного насладиться свободой. Да, именно так, хочу провести это лето свободной от обязательств. А в первый день осени я скажу свое «да», если его светлость еще будет меня ждать.
Успокоившись этими соображениями, я вернулась к матушке и мадам Фотен, которые уже весело хохотали, сидя в ворохе кружев и шелка. Это был закономерный итог (и хорошо мне знакомый) — и все же я почувствовала приступ раздражения. Столько сил моих уходило на их ссоры, а волновало данное обстоятельство лишь меня одну. Матушка же и мадам Фотен, вдоволь наругавшись, всегда заканчивали одинаково и чувствовали себя великолепно и даже отдохнувшими.
В следующий час меня обмеряли, оговаривали цвета и фасоны. У матушки находилось непременно последнее пожелание, которое легко удовлетворялось, и меня отпускали с миром. Вот и сейчас вокруг меня сновала портниха — мадам Ламбер не позволяла никому кроме нее обмерять нас, — сама матушка сидела, закинув ногу на ногу, и попивала чай.
— Очень миленько должно получиться, — отметила мадам Фотен.
— Чрезвычайно, — поддержала мадам Ламбер, качая ногой.
— Скорей бы уже, — вздохнула я, устав от этой пытки.
На меня укоризненно взглянули обе мадам. Но неожиданно внизу раздался какой-то шум, привлекший наше внимание. И
