может прекратить Великую Войну. Принести мир, Лив. Вам будут ставить памятники.
— Я не понимаю, о чем вы, Кридмур.
— Отлично. Славно, что мы разобрались. Беритесь за работу. Я скоро вернусь.
Он взял рюкзак и принялся искать в нем нож и веревку.
— Олень в нескольких милях отсюда. Что, если его съест другое животное?
Лив не нравилось отчаяние в своем голосе, но желудок сводило от голода.
А он ухмыльнулся:
— Какое животное осмелится это сделать?
Придерживая шляпу, он скатился по щебню с холма — так быстро и безрассудно, словно был гораздо моложе своих лет.
Когда Кридмур удалился — не настолько далеко, чтобы не видеть ее, но она надеялась, что он на нее не смотрит, — Лив принялась искать на земле острые камни. Затем отломила от ближайшего дерева сухую ветку. Дерево было крепким, и Лив ужаснулась тому, как ослабла. Она села на землю спиной к долине и попыталась заострить ветку и сделать из нее оружие. Ветка сломалась в ее руках. На то, чтоб расплакаться, уже не осталось сил.
Лив взяла себя в руки.
Она села перед Генералом, скрестив ноги, осторожно, но крепко взяла его за челюсть и повернула голову так, чтобы он смотрел на нее:
— Тайны, говорит Кридмур. Вытянуть ваши тайны? Что им нужно от вас, бедный старик?
Он снова отвел от нее взгляд, и она со вздохом отпустила его.
— Наверно, вы были великим генералом, если так им нужны.
Лив сидела, не зная, что делать дальше.
— Когда шел дождь, вы отдавали приказы.
Он начал бормотать бессмыслицу.
— Тише. Послушайте. Что вы помните? Где вы побывали? Что по-прежнему хранится там?
Он не прекращал бормотать.
Испытывая некоторую неловкость, она выпрямила спину, расправила тонкие плечи и спросила таким низким голосом, каким только могла: «Какие будут приказы, сэр?»
Искорка в его глазах — признак интереса? Он что-то вспомнил?
Но Генерал начал мочиться.
Кридмур с шумом поднялся по каменистому склону, перекинув оленя через плечо. Шкура зверя была полосатой, красночерной, и хотя Лив не слишком разбиралась в оленях, она сочла это необычным. Кридмур сбросил оленя на землю и радостно потер окровавленные руки.
— Чего добились от нашего друга, Лив? Он сказал вам что-нибудь интересное?
— Нет, мистер Кридмур. Вы ожидаете результатов через час?
— Зовите меня просто Кридмур. И вы совершенно правы, еще рано.
Кридмур развел костер. Он взглянул в отекшие глаза Генерала, пошарил в рюкзаке и вытащил бутылочку — Лив узнала в ней лекарство от жара, украденное из Дома Скорби. Дал Генералу несколько капель, затем, немного подумав, предложил бутылочку Лив. Она взяла ее дрожащими руками и приняла дозу.
Кридмур вытащил из сапога нож.
— Ну, что? — Он махнул рукой в сторону деревьев. — Собирайте хворост!
И, вонзив нож в тушу, принялся снимать с оленя шкуру.
Лив отправилась к деревьям за хворостом. Занятие это было странное, неприятное, и она так устала, что путались мысли.
Она принесла сухие ветки и разложила их крест-накрест, как было велено.
Кридмур свежевал зверя на ее глазах. При виде этого кровавого зрелища у Лив потекли слюнки. Кридмур мягко и непринужденно объяснял ей, как что делается. Нарезав мясо на тонкие ломтики, часть развесил сушиться на колючих ветках дерева у края склона, а часть поджарил на костре.
— За друзей, которых с нами нет! — сказал он, жуя мясо. — Все мои друзья — чудовища, их давно пора было вздернуть. Но я все равно скорблю о них. Не потому, что они этого заслуживают — я и сам этого не заслуживаю, — но надеюсь, они будут скорбеть
