Сообщение завершалось чрезвычайно длинной подписью, в которой были перечислены имена всех тридцати восьми Локомотивов:
АНГЕЛУС. СВОД. АРКЛИ. АРСЕНАЛ. БАРКИНГ. КОЛЛЬЕР-ХИЛЛ. ДРАЙДЕН. ИСТОЧНИК. ГЕОРГИАНА. ГЛОРИАНА. ХАРРОУ- КРОСС...
У Лаури затряслись руки. За многие десятилетия службы он еще ни разу не получал указаний напрямую от Локомотивов. То, что эти указания предназначались для Морнингсайда, а он получил их по чистой случайности, лишь слегка уязвило гордость Лаури, но ничуть не ослабило его ужаса.
— Тернстрем!
— Да, сэр.
— Телеграфируй в ответ:
«МОРНИНГСАЙД ПОГИБ В РЕЗУЛЬТАТЕ НЕСЧАСТНОГО СЛУЧАЯ НА ПЕРЕДНЕЙ ЛИНИИ ФРОНТА. ПРИЧИНОЙ ПОСЛУЖИЛА ЕГО СОБСТВЕННАЯ ХАЛАТНОСТЬ. КОМАНДОВАНИЕ ПРИНЯЛ НА СЕБЯ МЛАДШИЙ СМОТРЯЩИЙ II РАНГА ЛАУРИ. СЛЕДУЮ ВАШИМ УКАЗАНИЯМ. ЛАУРИ».
Ответа не было три часа кряду. Лаури ждал у телеграфа, двигаясь, лишь когда у него сдавали нервы, и его начинало тошнить, из-за чего приходилось выйти на воздух.
Наконец, пришел ответ:
«ТОЛЬКО ДЛЯ ЛАУРИ. ТОЛЬКО ДЛЯ ЛАУРИ. ПРИНИМАЙТЕ КОМАНДОВАНИЕ НА СЕБЯ. ВЫ НИЧУТЬ НЕ МЕНЕЕ ПРИГОДНЫ ДЛЯ ЭТОЙ ЗАДАЧИ, ЧЕМ МОРНИНГСАЙД. БЭНКС ДОЛЖЕН УЙТИ. ДЕЙСТВУЙТЕ С НАШЕГО РАЗРЕШЕНИЯ. АНГЕЛУС. СВОД. АРКЛИ...»
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
КУКОЛЬНЫЙ ДОМИК
16. ПЕРВЫЕ ДНИ
Попечитель Дома скорби выделил Лив комнату на пятом этаже восточного крыла. Магфрид с двумя носильщиками занес наверх ее чемоданы. У одного из носильщиков не было уха и глаза. Другого судьба сберегла от увечий, но лишила уже почти всех зубов. Лив горячо поблагодарила их и попросила проводить Магфрида в общую комнату на втором этаже западного крыла, где ему выделили кровать. И распорядилась, чтобы ей принесли ужин. В следующие два дня она почти не выходила из комнаты.
Дом ужасал ее.
— Это происшествие с... как они называются?.. агентом, этот летающий аппарат у ворот... все это сильно подействовало мне на нервы, — сказала она попечителю.
Он отнесся к этому с пониманием.
Но правда заключалась в том, что она не могла выносить вида своих новых пациентов. Их было слишком много. Их уродства, физические и душевные, были слишком ужасны, слишком многообразны. Она не могла отличить пациентов от докторов — у всех были одинаково неживые, скорбные лица. Докторами служили в основном старые раненые солдаты. В Доме постоянно раздавались всхлипы. Ей казалось, что доктора действуют совершенно неорганизованно. А под землей — или, может, даже в стенах самого здания — дремал Демон...
Ей чудилось, будто к ней вернулась депрессия молодости — мрачного периода, наступившего после смерти матери. Она ненавидела себя за это.
На третий день она проснулась поутру, приняла три капли успокоительного, и это ей весьма помогло. Час посвятила дыхательной гимнастике, медленным глубоким вдохам-выдохам. Несколько минут смотрелась в зеркало, критически оценивая свои недостатки, слабость, эгоизм. Еще несколько минут тренировалась уверенно и спокойно улыбаться. Затем положила в сумочку золотые часы, тиканье которых ее так успокаивало, и отправилась на встречу с попечителем Хауэллом в его кабинете.
