– А тебе не приходило на ум, что он может ценить мое мнение? Что, как единственный человек, кто участвовал в научных экспериментах твоего брата, я мог бы иметь право знать, что случилось?
Я лишь молча подняла бровь и ждала.
– О, черт, – Кип рухнул на кровать. – Он знал, что я попытаюсь остановить его.
Он закрыл глаза.
– Он не мог убить Зака. Зато сейчас…
Немного успокоившись, я присела рядом с ним.
– Да.
– И ему не нужны никакие шпионы, источники, наемные убийцы.
– Нет, только я.
Он прислонился головой к стене. То же сделала и я.
– Я вижу кружку на подоконнике, которую ты пропустила, – произнес он. – Хочешь ее разбить?
– Может, позже, – я выдавила усталую улыбку, закрыв глаза.
Он долго ждал, пока я что-нибудь скажу. Потом мы смели осколки стекла и фарфора и в полном молчании легли спать – каждый на свою кровать…
Под дверью виднелась неподвижная тень стражника, которого поставили туда сразу после того, как мы вернулись из зала Ассамблеи. А из окна виднелся дымок, вьющийся из трубки другого стражника, что стоял внизу на бастионе. Кип посмотрел на меня.
– Я не хочу испортить тебе настроение или еще что-нибудь (я фыркнула на это), но почему они до сих пор тебя не убили?
– Меня интересует то же самое.
– Но это ведь хорошо, верно?
Я снова усмехнулась.
– Ну, я рада, что пока жива.
– Ты ведь знаешь, что я имел в виду. Он не убил тебя сразу же. Это хороший знак.
Я повернулась на бок и посмотрела на него через маленькую комнатку.
– С каких это пор мы благодарим судьбу за столь ничтожные милости? – Я следила за лицом, за беспокойными, усталыми глазами. – Но, думаю, ты прав. Должно быть, он считает нас полезными.
– Тебе не нужно щадить мое самолюбие. Ты ему можешь быть полезной. Ну а я-то зачем ему нужен? – он сделал паузу. – Или тебе.
– Ты не должен постоянно извиняться.
– Скажешь тоже. Да по меркам того, за что положено извиняться, обречь кого-то практически на верную смерть – уж точно на первом месте.
Я молчала.
– Прости, – повторил он. – Я не должен был этого говорить.
Я села.
– Я лягу к тебе.
– Конечно, хоть и не знаю, чем заслужил это.
Он подвинулся, освободив мне место. Мы легли на спину, тесно прижавшись друг к другу.
– Мне нравится, когда ты лежишь рядом со мной, – произнес он. – Когда я чувствую с этой стороны твою руку, вот так. Возникает ощущение, будто и слева у меня есть рука.
– Я легла с этой стороны, чтобы ты не трогал меня.
Мы оба засмеялись.
– Почему ты не сердишься на меня? – спросил он немного погодя.
– Потому что он прав.
– Пайпер? Ты его защищаешь после того, как он одурачил нас?
– Я не говорю, что он прав насчет всего, но он оказался прав насчет тебя.
– Да, что я – идиот.
– Нет, что ты сделаешь всё, чтобы защитить меня.
На следующий день дверь оставалась запертой. Часовой снаружи никак не реагировал на наши
