– И в чем же, магистр?
Магистр подошел к носилкам, которые скелеты-носильщики внесли следом за магистром, и постучал по рукоятке носилок.
– Уходя из зала, он мимоходом прошел мимо носилок с девушкой-призраком, из которой я планировал сделать умертвие к концу семестра, но он странным образом рассек поводок, и призрак пошел за ним, как будто поводок сменил владельца.
– У него не читается аура, словно все его тело покрыто легкой дымкой…
Магистр усмехнулся, довольный ответом аспирантки:
– Вот поэтому я и выбрал тебя из десяти кандидатов. Ты умеешь быть внимательной, но все равно у тебя не хватает полета мысли, – магистр уселся в свое кресло и принялся листать толстый гриммуар. – У него странный браслет, блокирующий наблюдение, вот только не могу понять его природу, хотя что-то знакомое.
– Думаю, у вас еще будет время разобраться, магистр.
– Думаю, ты права.
Я шел по коридору и задумчиво смотрел по сторонам. Призрака пришлось засунуть в сферу, иначе он становится слишком заметной фигурой.
Итак, меня можно поздравить, семейное дело не отпускает, и теперь я рассек первую нить жизни, соединяющую душу с телом. Именно из-за того, что я знаю, что происходит с призраком, если вовремя его не отделить от тела. Если душа сильна, то возможно появление сильного умертвия, появление которого будет чьей-то гибелью.
Семинары в течение дня были только по темному факультету. Завтра ожидалось два по темному, одно по светлому и занятие на боевой кафедре. За день набрал еще восемь баллов и два раза по два балла. Впрочем, остальным пришлось не легче. Каждый преподаватель считал своим долгом опросить более двух десятков адептов-студентов, после чего, словно одолжение, начислял баллы. Принц Теллан де Савор сегодня ушел в самый настоящий минус. Минус тридцать баллов. Двадцать из которых он заработал на одном занятии.
Теперь у него неделя исправить положение, иначе поднимется вопрос о его успеваемости. Такая же беда была у полутора десятка адептов. Как сказал Олес: «Действенный стимул для учебы».
Вот с такими мыслями я вместо обеда поднялся к себе. Где меня уже ожидала гостья. Ожидаемо. Скорее всего, на меня сейчас вежливо наедут, пообещают не рассказывать семье, если я пообещаю выполнить одно желание. Беда…
– Доброго дня, леди. Чаю, кофе? Прошу простить, но крепкого предложить не могу, в академии сухой закон.
– Это не важно. – По мановению ее руки на журнальном столике появилась хрустальная бутылка с горным ликером и два прозрачных бокала дымчатого стекла.
Стенки настолько тонкие, что кажется, что наполненная в них жидкость просто висит в воздухе.
Сев в кресло напротив, я наклонился, чтобы наполнить бокалы, и как бы невзначай положил рядом с ее бокалом шарик с душой девушки.
– Так ты все-таки решил пойти по стезе рода? – с улыбкой на губах и с холодным прищуром спросила Тарона.
– Я не мог оставить душу в руках некроманта, я думал, вы будете со мной солидарны? Ваше здоровье, леди! – я пригубил густой, как сироп, ликер.
Во рту словно взорвался фейерверк, который горячей волной прокатился по пищеводу, и когда в желудке словно начался пожар, по телу прокатился легкий холодок. Напиток богов, как говорили многие, быть может, они правы, вот только боги не пьют вина смертных, довольствуясь амброзией, чей вкус, по их словам, способен затмить самые лучшие вина, когда либо существовавшие в мирах, населенных разумными.
– Достойный ответ не мальчика, но мужа, сопроводить душу не желаешь? – Тарона откинулась на спинку дивана, смотря на меня сквозь дымчатые стенки с рубиновой жидкостью.
– Нет. Это не моя территория. Тем более у меня нет права и еще не скоро появится, тем более я не тороплюсь. Я только-только стал ощущать все краски мира живых, – я снова пригубил ликер. – Этот мир настолько полон красок и эмоций, что иногда становится удивительным, как же я еще не захлебнулся ими и как живут во всей этой феерии смертные?!
– Они считают мир серым и привыкли спокойно относиться ко всему, даже к убийству себе подобных.
Тарона взяла в руки шарик с душой и посмотрела ее на просвет. Долгим и внимательным взглядом его изучала, после чего убрала в карман плаща, открыв себя во всей красе. Черный корсет с чашками-вставками и черные обтягивающие брюки, подпоясанные серебристым ремнем с пряжкой в форме только распустившейся серебряно-черной розы.
Заметив мой взгляд, она усмехнулась, понаблюдав какое-то мгновение за мной, и произнесла:
– Должна признать, теперь я тебе должна. Душа этой девочки имеется в списке на сопровождение под красным обязательным
