ибо праздник начинается завтра, и необходимо еще найти место ночлега.
К вечеру нас встретила другая неприятность. Пригород был буквально завален каретами. В смысле понятие «километровая очередь» становилось не шуткой. Попрощавшись с мужиком, я закинул на плечо дорожную сумку и неторопливым шагом пошел вдоль карет. Древко косы в этот раз я не стал отзывать во тьму, а просто перехватил поудобнее. Положил на плечо, как ходят местные монахи-воины.
На меня периодически оглядывались, прохожие старались убраться с дороги, отгоняя от себя знаками злых духов. Странные люди, быть может, мать была права…
Стражник на воротах, когда я протянул серебряную монету, хлопнулся в обморок, остальные были недалеки от него, но каким-то образом еще держались. Дрожащей рукой их старшина принял деньги и отпрянул в сторону.
Пройдя через ворота, я снял с головы капюшон плаща и с раскрытым ртом смотрел по сторонам. Надо сказать, столица поражала своей красотой, а ведь это далеко не самый богатый район. Всюду гирлянды цветов и магические огни, в свете заходящего солнца набиравшие большую силу свечения. Заметив, что люди вокруг ходят без плащей, разве только с легким его аналогом, я щелчком пальцев отправил плащ во тьму. Там и не помнется и всегда будет при мне. Древко косы отправил следом.
Окинув свой внешний вид быстрым взглядом, я остался доволен. Черный камзол, темные брюки, как и камзол, расшиты серебряной нитью. Брюки заправлены в высокие черные сапоги, а на поясе, как и полагается благородному, длинный узкий клинок, вид которого приобрело лезвие косы. Думаю, сойдет, если верить описанию брошюры для существ, посещающих мир живых.
В следующий миг я был бесцеремонно отброшен в сторону ударом ноги проезжавшего мимо всадника.
– С дороги, деревенщина!
Раздался радостный смех нескольких людей.
Разозленный, я вскочил на ноги, во все стороны рванула неконтролируемая волна энергии смерти.
Дальше началась самая настоящая паника: цветы стали в ударном темпе увядать и рассыпаться в прах. Магическое освещение погасло, как и свет в окнах, недавно разожженные факелы на стенах возле караулки стражи погасли, словно потушенная ураганом свеча. Лошади под обидчиками взвились на дыбы, сбрасывая седоков из седла. Поднялись крики страха…
Неторопливым шагом я подошел к поднявшемуся обидчику и, как учил отец, без замаха зарядил ему в правый глаз, отбросив его на пару шагов.
Один из его дружков попытался хлестнуть меня кнутом, но кнут только пропорол со свистом воздух в том месте, где я только что был. Добрый пинок остроконечным носком сапога в пятую точку заставил его подпрыгнуть в воздух и заорать дурным голосом.
Тут я заметил, что в нашу сторону бежит стража, и, шагнув на второй слой, где люди меня уже не видят, спокойной походкой направился вперед по улице, где горели предпраздничные огни.
Согласно все той же брошюре такое поведение надо было наказать более изощренным способом, но я посчитал это достаточным.
С ночлегом оказались сущие проблемы, все более или мене места были не то что заняты, трактиры ломились от народа, огромная куча народа решила дождаться начала праздника в пригороде, за стеной города, да и там цены были, как говорится, «кусачие»!
Проблема решилась сама собой, я шагнул на третий слой и на одном из чердаков пристроил свою дорожную сумку. Развязав горловину и вынув оттуда лестницу, я осторожно спустился вовнутрь. Все-таки удобная вещь эти дорожные сумки. Хоть полкоролевства в них засунь, а еще место остается!
Достав из одного из карманов раскладушку, я устроился поудобнее и уснул.
Проснулся я от музыки, которая лилась из горловины сумки. Встав, я выбрался наружу. Выглянув из окна, я понял, что уже утро и местные начали отмечать праздник, по улицам гуляли люди. Одежда разных цветов и фасонов была явно ориентирована на праздник. У девушек в прическах были вплетены цветы, а платья расшиты узорными рисунками. Отовсюду лилась приятная музыка, но, покрутив головой, я так и не обнаружил ее источник.
Воспользовавшись отсутствием хозяев дома, я прошел в умывальню и привел себя в порядок. В благодарность я оставил им за постой серебряную монету в вазочке.
Выйдя на улицу, я пошел в ту же сторону, куда шли люди. Неожиданно меня привлек «зов», живые называют его запах смерти, мы же просто зовем его «зовом». Со стороны это напоминало тихий шелест. Каждый из нас воспринимает зов по-разному: одни слышат детский плач, другие тихий перезвон колокольчиков или музыку, а кто-то слышит тихий голос, зовущий его по имени.
В одной из подворотен умирал богато разодетый дворянин. Помочь ему уже не было возможности, тем более проводник уже ждал, когда душа отлетит от тела и он сможет увести душу в мир мертвых.
