Бросила Пира – по крайней мере, половинку Пира – в одиночестве.
Это откровение его не обеспокоило. На небоскрёбе ничто не могло его потревожить. Прижимаясь к стене, Пир радостно набирался сил и размышлял, что он предпринял, чтобы смягчить боль. В облачном времени, до начала вечного спуска.
Вся сцена была обставлена им как обычно: город, небо, стена, – только облака он заморозил, чтобы всё упростить и чтобы они служили удобным напоминанием.
Затем он разметил карту памяти, расположив серию ключей для воспоминаний и изменений настроения на пятнадцать субъективных минут. Просто набросал путь, словно неопытный композитор, напевающий мелодию музыкальному преобразователю; точную же последовательность состояний мозга рассчитывала за него программа. Мгновение будет «естественно» следовать за мгновением, его модели мозга не придётся ничего делать, просто следовать внутренней логике. Благодаря её тонкой настройке и заранее загруженным необходимым воспоминаниям ментальные события станут разворачиваться в требуемом порядке: от А к Б, от Б к В, от В… к А.
Пир оглянулся через плечо на землю, никогда не приближавшуюся, и улыбнулся. Он не раз мечтал это сделать, но до сих пор ему не хватало смелости. Потеряв Кейт навсегда – и в то же время зная, что остался с ней, – он, должно быть, убедился, что дальнейшее оттягивание времени ничего ему не даст.
Схема не ускользала из его сознания насовсем. Пир смутно припоминал, как то же откровение уже настигало его несколько раз, но краткосрочная память была избирательно повреждена, чтобы уменьшить чёткость этой периодически возвращавшейся подложной истории, и стоит отвлечься, как ряд свободных ассоциаций вернёт его
Пир рассмеялся хитроумию своего облачного «я» и продолжил спуск. Ситуация была элегантной, и он радовался тому, что нашлась облачная причина дать ей воплотиться.
На одной детали, однако, он никак не мог сосредоточиться; один сделанный им в облачном времени выбор, который, похоже, он решил спрятать от себя полностью.
Запрограммировал ли он своё «внешнее я» на определённое количество повторений цикла? А-Б-В-А-Б-В-А-Б-В… А потом вдруг сквозь небо, словно кулак Бога, с грохотом проламывается некое величественное Г-Д-Е или пряди облаков вдруг сдвинутся с места, положив конец вечному движению? Брошенный снизу крюк может сорвать Пира со стены здания, или какое-то крошечное изменение среды столкнёт вдруг его мысли с идеальной кольцевой орбиты. В любом случае пережить один полный цикл – всё равно, что пережить их тысячу, и, если где-то тикает будильник, с его собственной точки зрения, звонок прозвонит на следующем цикле.
А что, если часов нет? Он мог оставить свою судьбу в чужих руках. Случайный звонок от другой Копии или какое-то событие во внешнем мире может оказаться сигналом, который освободит его.
Или он мог избрать абсолютный солипсизм – перемалывать цикл за циклом, что бы ни случилось, пока душеприказчица не промотает его состояние, террористы не взорвут все суперкомпьютеры, не рухнет цивилизация, не погаснет солнце.
Пир остановился и тряхнул головой, сбрасывая со лба капли пота. Ощущение
Подул лёгкий ветерок, холодивший кожу. Пир никогда в жизни не чувствовал себя таким спокойным, расслабленным физически и умиротворённым умственно. Потеря Кейт наверняка была тяжёлым испытанием, но он оставил его позади. Раз и навсегда.
Пир продолжал спуск.
Мария очнулась от сна, в котором она рожала. Акушерка приговаривала: «Тужься! Тужься!» Мария стонала сквозь сжатые зубы, но делала что велено. «Ребёнок» оказался измазанной кровью статуэткой, вырезанной из гладкого твёрдого дерева.
В голове стучало. Комната была погружена в темноту. Часы Мария сняла, но сомневалась, чтобы ей удалось проспать долго, иначе кровать показалась бы незнакомой и пришлось бы вспоминать, где она и почему. Вместо этого ночные события вернулись к ней моментально. Было далеко за полночь, но новый день ещё не наступил.
