арбалета и два ружья. Последних, правда, до сих пор в бою не применяли, но судя по результатам пробной стрельбы по мишеням, сработают как надо.
В этот момент ситуация резко изменилась. Дикари скрывались в развалинах не просто так – они знали то, о чем нападавшие не догадывались. Видимо, в руинах занималась раскопками не одна группа, и первая орала не только ради желания поругаться как следует, но и наводила остальных на цель. Сейчас ваксы выскочили одновременно всей оравой, и было их далеко не семеро. На глаз не меньше пятнадцати – где-то семнадцать-восемнадцать. И надо отдать должное, атаковали одновременно, не теряя времени на пустые ритуалы и выставление лучших поединщиков ради зрелищных одиночных боев.
Похоже, эти туземцы здорово досадили ваксам – троглодиты в бешенстве.
Люди, только что уверенно приближавшиеся к людоедам, резко остановились и явно растерялись. Кто-то попятился, выставив перед собой копье, кто-то начал кричать, перекрикивая остальных, и в голосах хватало ноток страха.
Четверка копейщиков перестала карабкаться наверх. Дружно развернувшись, уставились на то, как на углубившихся в лабиринт руин товарищей с трех сторон мчатся волосатые фигуры.
Бить в спины – неблагородно, но Рогова это ни капельки не смущало.
– Арбалетчики, огонь! Мазила, ты ждешь и стреляешь после всех по оставшимся на ногах! Ружья тоже ждут! Лена, бьешь вместе с арбалетчиками!
Все, кроме Рогова и Палача, с оружием дальнего боя. Да, поскупился Холод, мог бы еще парочку чего-нибудь выделить – наверняка оставалось, он запасливый.
Три арбалета на четыре цели – маловато. Особенно если стрелки неопытные. У таких обычное дело, когда все одновременно лупят в одну-две самые привлекательные цели. Какое-то неведомое стадное чувство работает, будто на рожах врагов крупными буквами написано «убей меня первого».
Сейчас все иначе. И дело не в том, что лиц противников не видно, те ведь отвернулись, вниз посматривают. Просто неопытных в отряде нет, и не надо даже цели распределять, в таком случае все просто ждут, когда выстрелит первый, и работают исходя из его результатов. При скромном количестве стрелков тактика себя оправдывает – ведь время практически не теряется.
Щелк. Левый копейщик резко приседает, заработав болт под лопатку. Щелк, второй с криком проворачивается на месте, заваливается, складываясь пополам, – в хребет попали. Щелк – третий, уже было дернувшийся, ловит подарок в бок. Арбалетчики бьют чуть ли не в упор, дистанция метров десять, косоглазых в отряде нет. Ну это не считая Палача, но там все дело в национальности, а не в навыках.
На пять баллов сработали.
Четвертый понял, что зря он вообще сюда забрался, помчался было вниз, но тут щелкнул последний заряженный арбалет, а Мазила, несмотря на красноречивое прозвище, промахивается редко.
А с такой дистанции – вообще никогда.
Внизу тем временем тоже начала литься кровь. Туземцы поймали первых ваксов на копья, но остальные налетели всей оравой, тем более что одно направление оказалось неприкрытым, – дикари прыгали на головы с высоты руин, напрочь игнорируя риск поломки костей, люди не ждали неприятностей сверху. Все же у троглодитов не отнять того, что они могут вести себя абсолютно бесстрашно, заводясь до такого состояния, когда в одиночку готовы ринуться на толпу.
В общем, туземцы тоже начали нести потери. Слишком много противников, и слишком быстро они налетели, с ходу окружив и сдавив.
Копье – достойное оружие. Но в тесной схватке работать им непросто.
А иногда невозможно.
Самые продуманные аборигены вообще не стали пачкать сталь кровью. Развернулись и припустили к реке, бросив товарищей. Не все желающие успели так вырваться, лишь самые проворные. Остальных перехватили и легко начали наказывать, пользуясь тем, что тех никто не прикрывает.
Справа знакомо клацнуло, потом угрожающе зашипело, обернувшись, Рогов успел увидеть, как вспыхнул порох на полке ружья Грача, затем бахнуло, из ствола вырвался клуб дыма, внизу закричали в несколько глоток. Такое впечатление, что задело сразу несколько противников.
Скосив взгляд, убедился, что ничего подобного не произошло. Валяется лишь один убегающий, да и то не совсем валяется, а просто упал и теперь поднимается. Страдальчески кривится, шерстяные штаны сбоку быстро намокают от крови, но все еще пытается уйти. Вот он встал на ноги, вот помчался за остальными, сильно припадая на правую ногу: повреждено бедро.
А почему кричали в несколько глоток? Должно быть, просто звук выстрела напугал – ведь такое оружие неизвестно ни туземцам,
