сейчас, тварь не из медлительных.
И Карат, выбираясь в нормальную скорость, уже в полете откинул предохранительную крышку и с силой провел пальцами по обеим рядам кнопок, активируя взрыватели в двух дальних линиях.
Остается надеяться, что он не ошибся, потому как третья – ближняя, как раз под ним.
Рвануло так, что он даже не понял – ударной волной его приложило или серьезно перестарался с прыжком из режима ускорения. В глазах потемнело, уши оглохли, а рот наполнился землей вперемешку с травой. Откуда только это добро появилось и как туда попало, ведь здесь должна находиться вытоптанная скребберами площадь.
Тряся головой, тяжело поднялся, в панике обернулся, автомат куда-то пропал. А, нет, не пропал, вон же валяется, ремень почему-то лопнул. Неужто осколком перехватило?
Да какая разница.
Вскинул оружие, прижал приклад к плечу. Ситуация – обратная той, когда из пушек стреляют по воробьям, но инстинкт требовал встречать угрозу не с пустыми руками.
Между домами опадало облако взвеси, выбитой взрывами, с неба все еще сыпались какие-то совсем уж мелкие обломки, а крупные уже успели приземлиться. И среди них виднелись кучи изломанных лап и ошметки белесых внутренностей. Не может быть, чтобы все это выдрало из уже дохлого скреббера, он ведь валялся в сторонке от сработавших мин.
Мгла рассеивалась, и Карат наконец начал различать второго. Должно быть, за то время, пока жал кнопки, тот успел сместиться и задом присел точнехонько на мину в самый неудачный момент.
Для скреббера неудачный.
Зад разорвало в клочья, так же сильно пострадали располагавшиеся там конечности. Но монстр все еще жив, тяжело ползет на оставшихся, продолжая волочить на одной из лап кровавый комок из мяса и тряпья, оставшийся от пронзенного человеческого тела. Только зря Карат волновался, скреббер направляется не к нему, самый страшный ужас Улья, страдальчески посвистывая, тащит искалеченную тушу в сторону котельной. Умирает, или еще есть шанс выкарабкаться – неизвестно. Инстинкт заставляет возвращаться к логову, воевать тварь не собирается.
Не сводя взгляд со скреббера, Карат, торопливо завязывая на ходу ремень грубым узлом, добрался до угла, где оставался гранатомет с последней гранатой. Подхватил его, убедился, что оружие не посекло осколками, направился за тварью, держась от нее шагах в пятидесяти. Дождался, когда она, забираясь в недра котельной, начнет изгибаться, переползая через ржавые трубы, и в тот миг, когда приподняла сочащийся белым обрывок зада, выстрелил с таким расчетом, чтобы как следует пропечь требуху монстра.
Попал. Даже ускоряться не пришлось. Да и нельзя, выжал себя досуха, того и гляди вырубится.
Было восемь, остался один. И кота не видно. Надо хотя бы его попытаться найти и похоронить. Нельзя оставлять тварям серого друга.
И не только его.
Кот, похоже, получил от Улья дар бессмертия, иначе его цветущий вид не объяснить. Перед появлением второго скреббера он крутился возле угла дома, неподалеку от места установки одной из мин, а там все разнесло, даже асфальтовую дорожку в паре метров перепахало. При взрыве серому должно было хорошо достаться, но сидит целый и невредимый, только вид ошарашенный. Должно быть, слегка оглушило или просто напуган.
Глядя на Карата, жалобно мяукнул, но тот едва услышал, скорее даже угадал звук, и все по той же причине – по ушам приложило конкретно.
Гранд сидел перед телом Рэма. Похоже, Косой все же успел до него добраться, следы от пуль по всему бронежилету, и одна, похоже, ударила в голову, оставив месиво на месте глаза и брови. Причем по телу не только пистолет поработал, от него защита должна спасать, тут и автомат Залета внес свою лепту.
Да и взрывы просто так не прошли, одна нога выглядит кошмарно, да и вторая вывернута под нехорошим углом.
Не вовремя командир расслабился, ох как не вовремя…
Присев над телом, Карат запустил руку в карман, нащупал матерчатый комок, потащил. И окаменел от жути – уцелевший глаз Рэма медленно раскрылся, уставился слепо, губы шевельнулись:
– Кто здесь?
– Командир, это я.
– Карат, что ли?
– Да.
