матриархат полный во всех сферах. И ты знаешь, что-то в этом есть. Интересные порядки: приехав туда, подписываешь бумагу, где, представь себе, отказываешься от сексуального индивидуализма, так они это называют. Твою морду и данные интимного характера тут же сливают на сервер посетителей, где любая желающая может оценить – по вкусу ты ей или нет. Кому как, но ко мне часто очередь стояла. Имел право выбирать, но если очереди нет, то отказать не можешь – единственный минус.
– То есть если самка макаки в юбке заявится, ее тоже придется обслужить?
– Вот об этом я и говорю – реальный косяк системы. Не будь такой беды, я бы там надолго завис. Потом думал в Озерске осесть, но что-то ударило в голову, потянуло на Внешку, случается с нами такое. Кантовался там почти два месяца, с выходом на чахлые стабы, ну а оттуда сюда зачем-то подался. Так и кочую.
– В Озерске лучше?
– Один из старшейших стабов. Точнее – группа стабов. Широко известен не за счет древних традиций и размеров контролируемой территории, а из-за личности основателя. Ты ни за что не поверишь.
– А ты попробуй убедить.
– Иосиф Виссарионович собственной персоной организовал там первое поселение.
– И что тут такого? Почему я не могу в такое поверить?
– Обычно не верят.
– Я уже понял, что сюда неизвестно сколько лет прилетал самый разный народ, так почему бы не попасть и ему?
– А в то, что он до сих пор живой, веришь?
– Это сколько же ему лет?!
– Да хрен его знает. Институтские говорят, что в теории мы тут все бессмертные. Гадость, которая в нас засела, нормально умереть не дает. На практике мало кто год протягивает, но это как ты устроишься. В Озерске все надежно, там система отлажена, можно веками жить. Говорят, генералиссимус сидит в железобетонном бункере, а на публике появляется его двойник. Другие говорят, что есть только двойник, а сам Иосиф Виссарионович давно червей кормит. Кому верить – не знаю. Но стаб интересный.
Пискнула рация, голосом Хана произнесла:
– Сменяетесь до полуночи. Спускайтесь живее, пока ужин не остыл. Валька, мать ее, сегодня как никогда для вас олухов расстаралась.
Карат не удивился, обнаружив, что кот с важным видом отирается на импровизированной кухне и великанша Валентина уже успела воспылать любовью к хитрому созданию. То есть доля лакомых кусочков серому гарантирована.
Хозяину тоже достался бонус, его миску женщина наполняла с особой тщательностью, заодно осведомившись о Гранде:
– Говорят, это твой кот.
– Вроде того. Приблудился.
– Что за порода?
– Без понятия: на нем не написано, о себе не рассказывает, а я не разбираюсь.
– У нас по Полису раньше такой бегал. Но его институтские увезли для исследований.
– Что им от кота понадобилось?
– Так они же никогда ничего не говорят. Просто забрали, и все. Он странный был, любил живчик лакать, везде его чуял. Как начнет орать и глазищами сверлить, так попробуй не дай.
Карат нахмурился, потому что похожая привычка числилась и за Грандом. Нет-нет, а проявлял интерес к животворящему раствору споранов. Надо об этом помалкивать, не хватало еще, если серого заберут какие-то непонятные типы. Неизвестно, что там за исследования ему грозят, может, просто по запчастям на опыты пустят, кто с почти бесхозным котом будет церемониться.
У стены работали ложками ребята из «водника», и один при этом бурно доказывал что-то другим:
– Да не мог он упасть, там все работало, как швейцарские часы. И мертвых кластеров впереди не было. Что-то там явно не так.
– Ты же чип уже менял, может, опять погорел?
– Он не горел, он на тесте полетел под такими нагрузками, которых в штатном полете быть не может. Дурость, а не тест. Погода ровная, почти безветренная, не мог он упасть.
– Тут Улей, тут всякое бывает. Мог попасть на кластер в момент перезагрузки, а это все, ушел с концами. Но Рэм говорит, что завтра поедем в ту же сторону, по пути послушаем сигнал, может, и найдется.
