– Действительно. – Инкуб многозначительно фыркнул, щедро плеснув в набирающуюся ванну пены с запахом лесных ягод, и по помещению моментально поплыли сочные ароматы малины, ежевики и земляники. – Была бы хоть женщиной, я бы тебя еще понял. Но ты, между прочим, сейчас парень. Забыла? А в душ при общежитии ты как ходишь?
– Ночью, – буркнула и плюхнулась обратно на табуреточку. – Я не хожу, когда в душе кто-то еще. Я не извращенка пялиться на голых парней!
– И я очень этому рад. – Азарин повернулся ко мне и…
Стоя всего в полуметре, начал раздеваться. Неторопливо, с легкой улыбкой, скользящей по губам и предвкушающим блеском в глазах.
– Не смущайся так откровенно, Снежинка.
Пиджак полетел в дальний угол на маленький диванчик.
– Я твой будущий муж.
Пальцы инкуба легко пробежались по пуговицам рубашки, и они послушно расстегнулись буквально сами собой.
– Или я тебе не нравлюсь?
Рубашка отправилась следом за пиджаком, и Азарин заложил большие пальцы рук за ремень, слегка его оттопыривая и явно красуясь.
– Нравишься…
Я не узнала в этом охрипшем ответе свой голос. Сглотнула, кашлянула и обиженно подняла глаза выше, с превеликим трудом оторвав взгляд от совершенного живота Азарина с тонкой черной дорожкой волос, уходящей от пупка вниз и скрывающейся под брюками.
– Гад ты.
– Соболезную. – Азарин скорбно сдвинул брови и ловко дернул меня за руку на себя. Прижал и, проникновенно заглянув в глаза, невероятно серьезно добавил: – Однако товар уже вскрыт, опробован и посему обмену и возврату не подлежит. Предлагаю смириться и найти в этом положительные стороны.
– Какие? – Мне было уже откровенно смешно, но я усердно хмурилась.
– Я тебя люблю, – мягко прошептал мне в губы самый пошлый ректор в мире и поцеловал.
Крепко-крепко…
У меня аж голова закружилась, и колени подогнулись. На ногах я осталась лишь потому, что Азарин держал меня очень крепко. Зацеловал, затем чуть отстранился, окинул таким плотоядным взглядом, что покраснели даже пятки, и еще серьезнее проговорил:
– И уничтожу любого, кто рискнет тебя обидеть или помешать нашему счастью. А теперь раздевайся, душа моя, и забирайся в ванну, она уже набралась.
– Уже? – Я скосила затуманенный взгляд на ванну и увидела, что Рин прав. – Она у тебя на магическом контроле?
– Конечно. – Демон кивнул, словно это было само собой разумеющимся, и коварно прищурился. – Или мне помочь тебе с раздеванием?
– Нет!
И рада бы, но не в этот раз. Да я уже едва себя контролирую, и если инкуб продолжит в том же духе, то сама на него наброшусь!
Точнее, сам…
Нет. Не сегодня.
Вздохнув с напускным сожалением, Азарин развел руки, одновременно с этим отпуская и меня.
– Но я обязательно воспользуюсь твоим предложением через пару месяцев. – Я подсластила свой отказ и сразу увидела, как просиял демон, безуспешно пытаясь выглядеть серьезным. – А теперь отвернись, я стесняюсь!
Милорд ректор со стоном закатил глаза, преувеличенно небрежно сложил руки на груди и повернулся на пятках, а я, торопясь и немного нервничая (с чего бы?!), разделась и побежала к чаше, чтобы скрыться под гигантскими розовыми шапками пены.
– Все!
– Шустро. – Демон с одобрением покивал и обернулся. – В армию тебя бы взяли без конкурса.
Старательно отводя взгляд от неторопливо раздевающегося инкуба, я прекрасно понимала, что сейчас с меня можно писать картину «пускающий слюни», но ничего не могла с этим поделать. Азарин был само совершенство, и он это знал.
Ремень, носки, брюки… трусы.
