По крайней мере, он на это надеялся.
Мефистофель обнажил клыки в улыбке, как будто прочитав мысли Бреннуса. Его голос, который звучал даже глубже, чем голос Ривалена, был пронизан древней даже по меркам Шадовар силой.
— Что за приятное местечко, — сказал архиизверг. Когтем он подцепил ленточку тени из воздуха, обмотал её вокруг пальца и смотрел, как тень рассеялась. — Похоже, в последнее время тени стали моим уделом.
Бреннус прочистил горло.
— Заклинание призывало Базиеля.
Он понял, насколько глупы эти слова, только когда они сорвались с его губ.
— Сейчас Базиель служит мне и находится при моём дворе в Мефистаре.
— Я… я не знал об этом, владыка Кании. В последний раз, когда я его призывал, всё было не так.
Архидьявол посуровел, и это кого-то напомнило Бреннусу, хотя он не смог вспомнить, кого.
— А следовало разузнать, шейдлинг. Вызывая его, ты оскорбил меня. Я здесь, чтобы принять твои извинения.
Две тысячи лет в сопровителях анклава шейдов отбили у Бреннуса всякую привычку к чужим требованиям. Он старался выдержать взгляд архидьявола.
— Я не хотел оскобрить вас, владыка Восьмого Ада, — он взмахнул рукой и развеял оковы призыва. — Вы свободны.
Он ожидал, что Мефистофель исчезнет, вернувшись обратно в Канию. Но архидьявол оставался стоять перед ним, огромный, вещественный, угрожающий.
— Вы свободны, — сказал Бреннус, вложив силу в свой голос.
Мефистофель расправил крылья.
— Я не хочу уходить. Нам есть, что обсудить.
Гомункулы завизжали и попытались ещё сильнее зарыться в плащ Бреннуса. Несмотря на свой трепет, Бреннуса заинтриговали слова изверга.
— Вы желаете…
Дар речи подвёл его, когда Мефистофель потянулся через магический барьер, охватывающий треугольник призыва и охраняющий круг. Магия слабо вспыхнула оранжевым, когда архиизверг пробил её. Все печати Бреннуса против силы архидьявола оказались хрупкими, как паутина.
— Сначала извинения, — сказал Мефистофель.
Бреннус попятился на шаг, активируя кольцо связи на своём пальце. Его сердце колотилось о рёбра. Тени в комнате углубились, почернели.
— Твоё кольцо не действует, — сказал Мефистофель. Он поднял одну из свеч на вершине тауматургического треугольника, и погасил огонёк большим и указательным пальцем. — Извинения.
Бреннус отступил ещё на шаг, призвал к себе тени, и приготовился переместить их в особняк его всевышества, где он получит помощь в бою с архиизвергом.
— Твои заклинания тебе не помогут, как и твоя власть над мраком, — сказал дьявол, повышая голос. Он взмахнул крыльями, и тёмная сила, темнее и глубже, чем тени, окутала его тело. — Извинения!
От силы в голосе изверга здание содрогнулось, кварцевая крыша зала треснула, и Бреннуса и всё помещение осыпало льдом.
— Приношу свои извинения, Мефистофель, — сказал Бреннус, унизительные слова горчили на языке. Он не стал кланяться даже наполовину. — Я не хотел вас оскорбить. Я лишь хотел задать Базиелю вопросы, которые моё Искусство прояснить не в состоянии.
Сила отступила обратно в тело изверга, и его голос снова стал прежним. Казалось, он уменьшился, убавил угрозу, которую подразумевало само его существование.
— Теперь мы друг друга понимаем, — дьявол улыбнулся и наклонил голову. — Я принимаю ваши извинения, принц шейдов. И дела, про которые вы хотели расспросить Базиеля, я и хочу обсудить. Кессон Рел?
Бреннус поднял взгляд, лихорадочно размышляя. Он знал, что все дьяволы — лжецы. Если Мефистофель хочет ответить на вопросы Бреннуса, это значит, что ответы как-то послужат его целям. Какое дьяволу было дело до судьбы Сембии?
