– Веди! Да, факелы возьми.
Слуга принес два факела. Мы оделись, зажгли пропитанную смолой паклю и пошли вокруг дома – на задний двор. Помойка была в задах хозяйского двора, подальше от боярских глаз.
– Вот она, – ткнул слуга пальцем.
Скомканная, окровавленная и смерзшаяся одежда валялась сверху. Хорошо, что все из дома выехали, и слуги не успели залить одежду помоями.
Андрей вытащил из выгребной ямы обледенелый ком и протянул слуге:
– В дом неси, к печке – пусть лед растает; там и осмотрим.
Слуга возроптал было, но Андрей глянул строго, и слуга покорно пошел за нами со страшным окровавленным тряпьем в руках.
– Печь на кухне топлена?
– Должна быть теплая, к ночи топил.
Мы сбросили в сенях тулупы, прошли на кухню и положили тряпье перед печью. Уселись на скамью, разглядывая смерзшийся ком. Шло время, с одежды натекла лужа воды пополам с кровью.
– Возьми тряпку, вытри!
Слуга дрожащими руками вытер натекшую воду, мы же с Андреем аккуратно развернули одежду и разложили ее на полу.
Я внимательно стал рассматривать последнее уцелевшее свидетельство гибели боярина, надеясь восстановить картину его убийства и обнаружить детали, проливающие свет на события десятидневной давности. Кафтан немного поношен, обшлага у рукавов пообтерты, но ткань хорошей выделки, не иначе – английское сукно. На спине, напротив сердца, красовалась прореха. Я прикинул: сантиметра четыре – четыре с половиной длиной. Перевернули кафтан. Тут тоже была прореха, но маленькая – не более сантиметра. Точно – выходное отверстие.
– А скажи-ка, любезный… э… э…
– Агафоном меня назвали родители.
– Агафон, а боярин толстый был?
– Не сказать, что толстый, дородный – это да.
– Андрей, встань рядом со мной.
Андрей подошел ко мне.
– Агафон, посмотри – у боярина какая фигура была? На кого из нас он был более похож?
– Дык вы оба худосочные будете.
– Андрей, иди надень тулуп.
Андрей, если и удивился, сумел не подать вида – сбегал в сени и вернулся уже одетый, даже шапку натянул.
– Агафон, а сейчас, в тулупе – похож фигурой?
– Вроде похож.
– Андрей, надень кафтан боярина.
– Да он же мокрый и это… в крови, – запротестовал мой помощник.
– Кровь отмоем опосля, надевай.
Андрей поднял с пола кафтан убитого, отжал его – да так, что кафтан затрещал по швам, встряхнул и надел поверх тулупа.
– Агафон, теперь – похоже?
– Телом – вылитый боярин будет, – с ужасом выдавил бедный слуга, не понимая смысла моих действий.
– Вот что, Агафон, найди-ка мне две лучины, да подлиннее.
Я развел руки и показал, какой длины лучины мне требовались. Вскоре Агафон вручил мне их.
– Андрей, подними левую руку.
Андрей поднял руку, а я приложил лучину к его левому боку, совместив в проекции входное и выходное отверстия. Теперь я не сомневался – удар был нанесен сверху, но вот что меня смущало. Выходное отверстие в кафтане было правее, ближе к центру, чем входное. Обычно бывает наоборот. Уж чего-чего, а судебную медицину в институте у нас преподавали неплохо и спрашивали строго. И хоть мне никогда не нравилось возиться с трупами, прочно вбитые знания сейчас помогали.
– Агафон, дай табурет или стул.
– Вот. – Агафон услужливо подставил мне табурет. Он отрешенно исполнял мои приказания, не имея сил возражать.
– Андрей, опусти руку.
