или неловко. Не зная меня, не имея от меня обид, он чинил мне одни неприятности. Ну так теперь получи их в умноженном количестве!
Я прикрыл крышку сундука. Пора уходить, не приведи Господь – действие порошка закончится, а я еще здесь, в самом логове неприятеля!
Спустившись вниз, я беспрепятственно вышел во двор, а затем прошел сквозь бревенчатый забор и оказался на улице. Фу! Обошлось. Не зря сходил, узнал ближайшие планы боярина и хотя бы частично возместил ущерб.
Дошел до леса и направился в Охлопково. И подходил уже, как вдруг остановился. Меня охватило сомнение: я сейчас видим или нет? Вот будет неприятность, когда в деревню к себе заявлюсь да распоряжения отдавать стану: меня не видно, а голос есть. Дияволом сочтут, паника в деревне начнется.
Я нашел ручеек, наклонился. Отражение есть, только блеклое какое-то. Придется немного подождать.
Я улегся в траву и начал читать расписки. Интересно! Купец Шмаков дает боярину Никифорову в долг на один год сто рублей серебром. Надо сохранить. Боярыня Куракина взяла в долг у боярина Никифорова двадцать рублей серебром. Тоже сохраню. Как знать, может, пригодятся.
Я чуть не уснул, даже придремывать стал, когда рядом послышались голоса. Я поднял голову – мимо шли с покоса мои крестьяне с косами и вилами на плечах. Видимо, меня заметили: холопы остановились, опустили инструменты на землю и, стянув шапки, поклонились мне в пояс.
– Здравствуй, князь!
– И вам доброго дня. Откуда идете?
– На Семеновом поле были, рожь жали, снопы ставили.
– Молодцы, идите себе.
Холопы пошли дальше, однако пару раз все-таки обернулись. Конечно, непонятно им – чего князь разлегся на траве да один? Стало быть, меня уже видно, и можно смело возвращаться в деревню.
В избе своей я оставил бумаги и мешочек с монетами, позвал Федьку.
– Вот что, Федор. На каждое поле, где покошено, по два-три человека с пищалями отправь. Пусть сидят скрытно, не разговаривают. Люди Никифоровы стога ночью пожечь хотят.
– Ты гляди, что замышляют!
– Как услышат посторонних – пусть стреляют. А уж утром разберемся. Крестьяне ночью спят, по полям бродить не будут. Только ратников предупреди, чтобы не ходили где не надо, а то еще свои же и подстрелят.
– А как же избы? На все у меня людей не хватит.
– Сегодня в деревне не оставляй никого, весь десяток – на полях должен быть. И зови Макара!
– Как скажешь, князь! – подивился Федька, однако спорить не стал и пошел за Макаром.
Подошедшему Макару я дал распоряжение сегодня не спать, охранять избы на всякий случай. Настала очередь Макара удивляться:
– Так ратники же теперь здесь есть?
– У них сегодня ночью другое дело будет.
Макар пожал плечами, однако перечить не стал.
Сам я улегся спать на перину в одежде, только сапоги снял да пояс с оружием. И уже проваливался в сон, когда в ночной тишине отдаленно громыхнули два выстрела, потом еще.
Вот черт, выспаться не дадут!
Я обулся, опоясался ремнем с саблей, заткнул за пояс пистолет. Вышел на улицу. Тихо в деревне, только псы заходятся в остервенелом лае. Издалека топот копыт – ближе, ближе. Вот и сами всадники.
Первым с коня соскочил Федор.
– Княже, злодеи сено пожечь хотели, да мы помешали. Эй, кто там? Захваченных ко князю.
Ратники, что стояли за Федором, стянули с коней холопов. Ого! Трое!
Федор, видя мое удивление, добавил:
– Это еще не все. Смердов привезли, а убитых – чуть позже, их на лошадей грузят.
– Дайте огня!
Мне принесли факел. Я поднес его поближе к лицам пленных. Рыжий!
– Похоже, старый знакомый!
