Во внешнем мире кракены были гораздо больше. Этим по силам утянуть на дно разве что рыбачью лодку.
– Когда ворота закрылись, они наверняка и элен-коферов возненавидели.
– Да уж, больше всех прочих.
– Когда речь заходит о Ночи, – пробормотал Фебруарен, – возможным становится любое зло. Видимо, почти все ужасы – правда.
Акула отчаянно билась и извивалась, но в конце концов опустилась на дно. Несколько минут ничего не происходило. После этого она вынырнула, подпрыгнув так высоко, что на мгновение зависла над водой. Потом рыба-убийца перевернулась и рухнула в волны прицепившимся кракеном вниз. От неожиданности тот разжал щупальца.
– Ну вот и все, акула расправится с кракеном, а потом истечет кровью, – подытожил Железноглазый и махнул своим спутникам.
Гномы погрузились на корабль и приняли на борт подгнившие швартовы. Моры принялись яростно возражать. В гавани меж тем продолжалась битва. Кракен тщился снова уцепиться за акулу.
Элен-коферы где-то разыскали весла.
– Эту ладью построили мы, – объяснил Гьорсон. – Со всем искусством, на которое были способны. В ней скрыто гораздо больше, чем доступно твоему взгляду. Видел бы ты ее новой, когда магия существовала повсюду. Достаточно было лишь сказать, в какой корабль превратиться и куда плыть. И грести не нужно.
Бьющаяся в предсмертной агонии акула врезалась в борт, проломив дыру и испортив весла. Весла заменили, а Фебруарен и Корбан полезли вниз заделывать пробоину.
Наконец акула затихла. Двое моров набрались храбрости и вызвались отыскать портал в срединный мир. Им удалось это сделать всего за несколько минут. Но вот найти место, через которое можно пробиться наружу, оказалось труднее.
К тому времени Фебруарена и Железноглазого сменили внизу гребцы – в веслах уже не было нужды. Гьорсон о чем-то постоянно переговаривался с морами.
– Теперь я вижу очертания прохода, – сказал он, повернувшись к Девятому Неизвестному. – Но не вижу слабых мест. В те далекие времена мы хорошо потрудились.
Далекие времена? Но ведь прошло только несколько лет.
– Постараемся открыть, что сможем. Будем надеяться, магии там хватит, – сказал Железноглазый и усмехнулся в бороду. – А не выйдет – поселишься с нами. Есть у меня внучатая племянница, которой весьма по вкусу придется человечий волшебник.
– Если понадобится, – отозвался Фебруарен, которому такое мрачное будущее совсем не улыбалось, и начал размышлять над другими способами.
В легендах говорилось, что мир гномов тоже как-то связан со срединным миром. Быть может, вознесшегося можно протащить в Обитель Богов обходным путем?
Как это понравится Корбану Ярнейну? Может, внучатой племяннице захочется поиграть с новехоньким Орудием?
Фебруарен оглянулся на гавань. На причал вернулись гномы, которые осматривали радужный мост. Вид у них был не очень-то радостный.
Гьорсон же смотрел только на ворота. Он собрал своих спутников, пошептался с ними, а потом они все вместе сотворили что-то непонятное, указывая на портал, туда, где проход касался неподвижной воды.
Вспыхнула рубиново-красная точка.
Фебруарен смотрел во все глаза, но границы миров не различал. Небо и гавань так и остались, где были. И все же там, где загорелся рубиновый огонек, расходившиеся от ладьи волны плескались обо что-то невидимое. Вдалеке, высматривая в воде добычу, кружили морские птицы, но близко не подлетали, – по всей видимости, ни ладью, ни гавань они не видели.
Гномы разошлись, многие отправились на весла. Корабль, переваливаясь, вернулся к причалу.
– Нужно больше помощников, – пояснил Железноглазый. – Особенно из тех, кто еще в те времена закрывал проход.
Любопытно. Гьорсон постоянно говорит о проходе так, будто его закрыли давным-давно.
Ладья подошла к причалу, и остальные элен-коферы взобрались на борт. Гномы – народец весьма суровый, но эти были слишком молчаливы и мрачны даже для гномов. Несколько карликов пошептались с Железноглазым, пока ладья отходила от причала.
– Мост можно починить, – пересказал Корбан Фебруарену. – Мы не утратили секретов и еще можем строить из радуги, но потребуется время и много волшебства. А волшебства у нас нет. Придется добывать в срединном мире. Но даже если и восстановим мост, неизвестно, удастся ли освободить Старейших.
– Почему же?
