Неизвестно, когда снова вернулся Кловен Фебруарен, но Предводитель Войска Праведных не заметил волшебника, пока тот не заговорил. Хектовы люди будто бы не обращали на старика внимания – обходили стороной, но не заговаривали с ним и не спрашивали о нем.
– Пайпер, это конец, они сдались. Но тебя еще могут посетить создания Ночи. Не помешает установить парочку этих твоих игрушек, заряженных картечью против богов, – просто на всякий случай. Займись, а потом нам с тобой надо пройтись.
– Зачем? Куда?
– Туда вниз – побеседовать с противником.
– Стоит ли вас расспрашивать?
– Если хочешь, изволь. Но желанных ответов можешь и не услышать.
– Так я и думал. Титус!
– Что, мой господин?
– Как себя чувствуешь? Как рука?
– Сказали, жить буду. Всего четырнадцать швов, а как болит, зараза!
– Рад слышать. А то что бы я без тебя делал.
– Не хочу портить вам романтический вечер, но… – проворчал Фебруарен.
– Просто проверяю, сможет ли Титус отправиться с нами. Титус, унесешь флаг парламентера?
– Если вы настаиваете.
– Прекрасно. Там совершенно точно будут люди, которых мы знаем. Так или иначе. – Хект погрозил Девятому Неизвестному пальцем. – Старик, сделаем по-моему.
Фебруарен нахмурился, но спорить не стал.
– Мы надолго? – поинтересовался Хект. – Весь день ни крошки во рту.
– Надо лучше за собой следить. Хватай хлеб, сыр и колбасу – и вперед. На ходу пожуешь. Торопиться не будем.
– Ладно уж, подожду.
От таких видов ведь и аппетит пропадет.
Старик хихикнул.
Хекту подумалось, что Девятый Неизвестный, должно быть, превращается из человека во что-то совсем иное. Бывают ли вознесшиеся-подмастерья? Или случайные вознесшиеся? Которые даже не знают, кем стали?
Примером мог бы послужить Асгриммур Гриммсон.
Хмурый Титус отправился собирать телохранителей и фонари.
– Наше новое оружие творит ужасные вещи, – сказал Титус.
– Не страшнее меча или боевого топора, – возразил Теренс Эрнест, раздувшийся от гордости из-за того, что его пригласили сопровождать Предводителя. – Слава Господу, они не верхом явились. Я б не перенес, если бы пришлось убить две тысячи коней.
Кловен Фебруарен фыркнул, но промолчал.
– Настоящий ужас – это то, как быстро и беспристрастно мы теперь убиваем, – вмешался Хект. – Кое-кто из пушкарей даже не видел врагов. Ребята вроде Прозека с Руком найдут способ стрелять еще быстрее, точнее и дальше. Им нравятся трудные задачки, о людях они при этом не задумываются.
Это была самая кровавая битва из тех, в которых доводилось участвовать Хекту. Случались в его времена и более кровопролитные сражения, взять хотя бы битвы у Лос-Навас-Де-Лос-Фантас и под стенами Каурена. Но нынешнее побоище проходило так механически, что Пайперу стало не по себе.
– Что предпримет Безмятежный, услышав обо всем этом? – спросил Титус.
– Начнет предавать анафеме, отлучать от церкви направо и налево, разбушуется, будет рассылать всевозможные буллы и винить в происшедшем всех, кроме себя. Он постепенно превращается в своего покойного родственничка.
– И больше никто не воспримет его всерьез, ведь он творит все новые глупости, совсем как Безупречный. – Девятый Неизвестный не утерпел и тоже влез в разговор. – Не настолько слеп и бесчестен, но у нас же была парочка добропорядочных патриархов для сравнения. На их фоне Безмятежный выглядит как пережиток прошлого. После нынешних событий бротская чернь, возможно, с ним расправится.
Хект в это не верил: слишком уж хитроумен Бронт Донето.
– Давайте-ка думать о делах насущных.
