Некоторому успокоению, правда, поспособствовал ужин. Нам выдали не йогурт, а нечто вроде спагетти, только почему-то зеленые, с кусками не то мяса, не то рыбы и соусом цвета запекшейся крови. Вкус оказался необычный, но приятный, пряный и немного острый. После недели на странной фруктовой жиже – настоящая пища богов! К счастью, никто благоразумно не стал спрашивать, из чего или кого это приготовлено. Запивать предлагалось весьма приятным, чуть кисленьким зеленоватым напитком, похожим на лимонад.
Жевали все действительно молча, а после нас дружно начало клонить в сон. Не до такой степени, чтобы подозревать ужин в наличии снотворного, но достаточно, чтобы отложить разговоры до завтра. День выдался не то чтобы трудный или слишком долгий, но очень насыщенный впечатлениями, так что по комнатам мы разбрелись сразу после ужина. В каждой комнате Сур настроил на хозяина дверь (хлопок ладонью по стене рядом – дверь становилась твердой, два хлопка – прозрачной изнутри, три – опять мутной проницаемой пленкой, и так по кругу) и окно, которое по желанию можно было слегка затемнить или вовсе «выключить».
Не знаю, специально он так сделал или получилось случайно, но мне досталась последняя комната, и в ней мы оказались вдвоем. Судя по дальнейшему поведению аборигена – все было подстроено.
– Аля, я хотел извиниться за свое поведение и за то, что напугал тебя, – закончив с дверью и окном, проговорил мужчина, сцепив руки за спиной. Мы как раз стояли в дальнем от входа углу возле окна. – Это непроизвольная реакция, инстинкты пробудились слишком резко, – чуть поморщился мужчина. – Я обещаю, что больше тебя не обижу.
– Это хорошо, спасибо, – глубоко вздохнула я. С облегчением, к слову, приятно, что он нашел нужным извиниться. – Я не сержусь, я так и подумала, что ты потерял над собой контроль. Меня сейчас гораздо сильнее напрягает перспектива общения с этими полезными животными! – Я дернула головой в сторону прохода в уборную. – А как же вы в пути обходитесь без средств гигиены? Так же, как ты мне с мытьем головы помог?
– Да, – с легкой улыбкой в уголках губ кивнул он, рассматривая меня непонятным задумчивым взглядом.
– Какая универсальная черная жижа, – нервно хихикнула я.
– Она тоже не кусается, – усмехнулся Сур. – Здесь правда совершенно безопасно.
– Здесь – это где?
– Здесь – в этом жилом секторе, – не стал замахиваться на большие масштабы мужчина. – Да и в городе в целом довольно безопасно. Вот за его пределами случается всякое, но, надеюсь, ты не планируешь побег?
– А это уже от вас зависит, – честно созналась я. – Не будете обижать, и сбегать никто не будет! Слушай, у меня небольшой вопрос, или, скорее, просьба: можно найти какую-нибудь одежду? – неожиданно даже для себя самой спросила я. – Честно говоря, очень хочется выбраться из этого комбеза, раз уж я не на работе.
– Я что-нибудь придумаю, – ободряюще улыбнулся он. – Это все или есть еще какие-нибудь пожелания?
– Вопрос… из коротких, только глупый, – хихикнула я. – Почему ты все время норовил пощупать мои волосы? Да и потом, когда ты… сорвался, у меня сложилось впечатление, что это из-за них. У вас с этим связан какой-то обычай? Ну там прикосновение к волосам считается жутко непристойным или волосы в принципе отращивают далеко не все?
– От волос избавляются только патрульные, потому что они… бесполезны, – со смешком сообщил он. Взгляд непроизвольно метнулся к моей косе, привычно перекинутой на грудь. – А обычая никакого нет, это личное. У тебя очень красивые волосы, – медленно проговорил он, расцепил руки, кажется, намереваясь опять пощупать мою прическу, и тихо пробормотал себе под нос: – Да и не только. – Правда, руку так и не донес, коротко кивнул мне на прощанье и поспешно вышел.
А я, проводив его взглядом, медленно присела на кровать, бездумно созерцая неопределенную точку пространства перед собой. Далеко не сразу сообразила, что сижу и просто улыбаюсь, а голова при этом такая пустая-пустая и легкая-легкая. Заметив же это, раздраженно фыркнула и пинками погнала себя бороться со страхами перед местными средствами гигиены. Вот он, результат дефицита внимания и общения! Какой-то инопланетный мутант сказал, что я красивая, и я тут сижу, лужицей растекаюсь. Можно подумать, я без него этого не знаю!
Собственную внешность я оценивала здраво. То есть понимала, что мне с ней очень повезло и что безо всяких косметических коррекций и прочих вмешательств в организм меня можно назвать очень симпатичной, а если переодеть и причесать – то и красивой. Густые длинные светлые волосы, голубые глаза, гармоничные черты лица и хорошая фигура, спасибо родителям за наследственность. При желании можно было к чему-то придраться, и порой я подозрительно разглядывала свое отражение и прикидывала, что бы в нем изменить для достижения совершенства, но не всерьез. Другое дело, я не считала нормальным гордиться тем, что получила от природы и родителей, но чрезмерно скромничать тоже было бы глупо.
В общем, с самооценкой у меня все обстояло нормально. И тем непонятней, почему я сейчас так растаяла от пары теплых слов. Может, просто устала? Слишком неожиданным оказался переход от участи заключенных к статусу гостей. Опять же если отвлечься
