Путь под водой продлился недолго. Я почти не смотрела по сторонам: во-первых, было темно, а во-вторых, не было никакого настроения разглядывать пейзажи. Потом пета нырнула в какую-то трещину, мрак стал вовсе чернильно-непроницаемым, а потом мы вдруг выскочили на яркий свет.
Переход оказался настолько резким, что прежняя тьма почудилась не просто тенью подводной пещеры, а результатом добавления в воду краски. Свет наполнял толщу воды, широким столбом спускаясь через отверстие в своде огромной и, судя по правильной форме, рукотворной пещеры. К этой дыре мы и устремились, через несколько мгновений вынырнув в полу просторной сводчатой залы. Шлифованный темный камень стен чередовался с плоскими светящимися панелями, а пол зиял тремя темными провалами в воду, вроде того, из которого вынырнули мы.
Нас ждали. Трое высоких мужчин с характерными признаками наличия симбионтов в организме; двое светловолосых и коротко стриженных, с похожими невыразительными лицами – слишком похожими для того, чтобы считать это простым совпадением, – и один брюнет с неожиданно светлыми и холодными для такого цвета волос серыми глазами. Брюнет казался моложе двух других, но держался так, будто имел право ими командовать.
Рывком за плечо Вараксин поднял меня на ноги и толкнул, сопроводив тычок матерной конструкцией, сводившейся к короткой команде «шевелись», сам шагнул следом. Я едва не упала, но меня подхватил один из «братьев», который сноровисто заломил мне руки за спину. Второй блондин тут же перескочил на освободившуюся спину петы и исчез под водой.
– Наконец-то ты, – ворчливо проговорил брюнет. – Это еще что? – Он кивнул в мою сторону.
– Моя компенсация морального ущерба, – хмыкнул Вараксин. – Девка с транспортного корабля.
– Вот только девок нам и недоставало для полного счастья. – Брюнет недовольно поморщился и кивнул своему спутнику, который передал меня Анатолию.
– Тебе никто и не предлагает, – усмехнулся он. – А она красивенькая, чистенькая. Вот вытряхнем из нее эту гадость, можно будет или поразвлечься от души, или продать за круглую сумму. Не хуже меня знаешь, сколько стоит на рынке красивая нетронутая землянка. Пошла. – Придерживая руки в захвате одной ладонью, мужчина звучно шлепнул меня пониже спины.
Спасибо мазуру, я этого даже не почувствовала.
Да и не только за это ему спасибо. Если бы симбионт не контролировал мое эмоциональное состояние, я бы наверняка тряслась от страха и захлебывалась слезами. И задавала глупые вопросы из разряда «как ты мог?!» и «за что?!». А сейчас мне вполне хватало выдержки, чтобы молчать и думать: больше все равно ничего не оставалось. Сознательная часть личности утверждала, что сейчас лучше не рыпаться и вообще вести себя так, будто меня здесь нет. Глядишь, и они о моем существовании забудут.
Первым делом я обратилась к симбионту с вопросом о возможности связи со своими. Знаю, надо было сделать это раньше, но… все мы задним умом крепки! Оказалось, впрочем, даже большая расторопность в этом вопросе не помогла бы: мазур сообщил, что связь пропала гораздо раньше, еще в конце нашего разговора на спине петы. В ответ же на закономерный вопрос, как такое возможно, он только, фигурально выражаясь, развел руками и сообщил, что о подобном слышал, но подробностей не знает.
Тем временем недолгий путь по коридорам совершенно земного вида (мне показалось или в какой-то момент мы миновали корабельный шлюз?) завершился у одной из ряда одинаковых дверей.
– Наслаждайся одиночеством, потом некогда будет, – со смешком распорядился мужчина, вталкивая меня внутрь небольшой квадратной комнатушки.
За спиной с тихим шипением закрылась дверь.
Если на корабле наших братьев по разуму комнатки только напоминали камеры скудостью обстановки и со скидкой на чуждый разум действительно могли оказаться чем угодно, то это явно была камера для содержания пленников. В помещении размером два на два метра присутствовала только голая койка и такой же, как на «Лебеде», туалет. То есть корабль явно земной, хотя это и казалось абсурдом.
Стало быть, подозрение мое оправдалось и этот тип явно связан с пиратами. Интересно, изначально ли? Или останки настоящего Анатолия Вараксина можно найти где-нибудь на Мирре?
О собственной судьбе я старалась не вспоминать: мужчина определил ее более чем ясно, и ждать от него сострадания и пробуждения совести казалось по меньшей мере глупым. А вот попытаться найти выход или хотя бы позвать на помощь – стоило. Дело оставалось за малым: найти способ.
Связь с внешним миром у меня – а главное у мазура – отсутствовала. Возможность побега – тоже. Кажется, самое время впасть в отчаяние…
Я на всякий случай медленно обошла свое узилище, приглядываясь к стенам и прислушиваясь к себе и мазуру. Тщетно: на идиотов тюремщики не тянули, о невозможности контактов с внешним миром позаботились особо. Оставалось надеяться только на
