прикоснуться, и теперь тебе придется за все это платить. Такая вот жизненная несправедливость, – хмыкнул он.
– Игорь, зачем ты так торопишься? Мы ведь никуда не денемся, и… – начала я, но мужчина тут же меня перебил.
– Вот чего я точно не буду делать, так это торопиться, – возразил он. – Ночь долгая, и это хорошо. Ты оказалась еще лучше, чем я себе представлял. Мне слишком понравилось смотреть, как ты теряешь в моих руках всю свою холодность, слушать твои стоны и жаркий шепот, чувствовать твои прикосновения, обладать тобой. Я слишком хочу тебя, чтобы позволить тебе сейчас уснуть.
– Игорь, прекрати, – сгорая от смущения, прерывающимся шепотом проговорила я. – Ты говоришь ужасно непристойные вещи!
– Это? – тихо усмехнулся он, меняя позу. Вновь я оказалась, как тогда, вжатой в постель его телом, с заведенными за голову руками; только теперь это не пугало, а возбуждало. – Это, моя ледяная красавица, скромная правда. А непристойные вещи я буду с тобой
О том, что ротмистр держит свои обещания, я уже знала. Не изменил своему слову он и сейчас. Ночь действительно получилась очень, очень долгой, и он действительно совсем никуда не спешил. Был безжалостно нетороплив, раз за разом доводил до умопомрачения.
До этой ночи я не подозревала, что наслаждение может быть до слез острым, а желание – настолько всепоглощающим, что не оставалось места ни гордости, ни правилам, ни морали.
Сжалился надо мной и позволил уснуть мужчина только под утро. Впрочем, я даже не была уверена, что уснула; это было чем-то похоже на потерю сознания, настолько мгновенно я отключилась. А будить он меня начал, по ощущениям, сразу же.
– Игорь, это бесчеловечно, – тихо пробормотала я, пытаясь прийти в чувство, когда мужчина, отчаявшись меня дозваться, подхватил на руки и куда-то понес. Впрочем, вариантов было немного, но верить в справедливость собственных подозрений не хотелось.
– Не спорю, но проснуться надо, – со смешком ответил он. Утверждение было справедливым, так что я приготовилась мужественно терпеть макание в ледяную воду.
Однако я опять подумала об Одержимом хуже, чем он был на самом деле. Хоть место назначения я и определила правильно, но Игорь оказался гуманней. Во-первых, никто никуда меня не макал – поставил на ноги и аккуратно завел под «душ», придерживая за плечи, – а во-вторых, вода была теплая. Прохладней, чем я обычно имела привычку мыться, но находиться в ней было вполне комфортно.
Несмотря на отсутствие резкого потрясения, какое могла дать ледяная вода, глаза все-таки открылись, постепенно начала возвращаться ясность мышления. Правда, вместе с ней нахлынули воспоминания ночи, и я вдвое против обычного смутилась собственной наготы и близости обнаженного мужчины. Вот только сбегать от него в свете последних событий посчитала бессмысленным и очень глупым и вместо этого спрятала пылающее лицо у него на груди.
– Так, кажется, проснулась, – с обычной своей насмешливостью заключил он, крепко меня обнимая. Странно, но от этого стало гораздо спокойней, и смущение схлынуло. – Как ты себя чувствуешь?
– Вчера я была вымотана морально, а теперь еще и физически. Вот зачем было… так? – пробормотала раздраженно. Тело было ватное, совершенно не хотелось шевелиться. Несильно, но неприятно ныла каждая мышца, причем о существовании некоторых из них я до сих пор даже не подозревала.
– Странно. Обычно физические нагрузки и хороший секс, наоборот, помогают от моральной усталости, – ехидно сообщил он.
– То есть это тоже был способ лечения? – вздохнула я. Проверить его слова пока не получалось: я все никак не могла проснуться в достаточной для оценки собственного психологического состояния степени.
– В том числе, – Ветров пожал плечами, потом немного отстранился, отступая из-под струй воды и вытаскивая из-под них меня. Приподнял мое лицо за подбородок, чтобы заглянуть в глаза. – Извини, – чуть кривовато усмехаясь, проговорил он. – Я просто не мог остановиться. До сих пор не могу поверить, что все это – на самом деле, что ты моя. Не гордая и невозмутимая, безукоризненно воспитанная и сдержанная княгиня, а теплая, сонная, недовольно ворчащая земная женщина, которую можно обнимать, целовать и не выпускать из рук.
От его слов в душе поднялась волна очень противоречивых эмоций. С одной стороны, от скорости развития событий, от этого упрямого бескомпромиссного «моя» стало здорово не по себе, даже почти страшно. Слишком стремительно ворвался в мою спокойную жизнь этот человек и слишком уверенно и быстро начал кроить ее под себя. Еще вчера мы были просто знакомыми, даже не приятелями, а сегодня он называет меня своей. Прежде отношения с мужчинами строились по привычному сценарию, который я
