получится, надо хотя бы попытаться выглядеть достойно. А для этого мне нужно посетить уборную и как минимум взглянуть на себя в зеркало.
– Я и так скажу, что ты выглядишь чудесно, – подбирая с пола и отряхивая свой пиджак, сообщил Одержимый.
– У тебя довольно специфический взгляд на красоту, так что я предпочту убедиться в этом самостоятельно, – возразила я, цепляясь за предложенный локоть.
Увидев собственное отражение, я сделала два приятных открытия. Во-первых, платье почти не помялось и с честью выдержало все испытания, а во-вторых, то же самое касалось прически. Собранные при помощи специального магнитного аэрозоля, больше века назад вытеснившего почти все прочие средства для укладки, волосы почти не растрепались, нужно было лишь немного подправить несколько прядей. Макияж за счет своего почти полного отсутствия – были только подведены глаза – тоже выжил.
Вот только все эти плюсы были попытками самоутешения, потому что они уже ничего не решали. Губы заметно припухли и ярко алели, щеки лихорадочно пылали, будто я только что обежала весь дворец по периметру, а у основания шеи над ключицей виднелось характерное красное пятно. Не настолько, впрочем, яркое, чтобы издалека бросаться в глаза, но вблизи достаточно заметное. А присмотревшись, я обнаружила еще несколько более блеклых отметин.
Представляю, что подумают о нас окружающие!
Впрочем, пока я умывалась и не только, смывая с кожи следы близости и остро сожалея об отсутствии душа, эта мысль перестала меня всерьез тревожить. Окружающие решат, что после тихой, но пылкой ссоры ревнивый Одержимый так же тихо и пылко целовал меня где-нибудь в укромном углу в процессе примирения. Вряд ли хоть кому-то придет в голову, чем мы на самом деле занимались все это время. А если придет, вряд ли он в это поверит.
Ветрова, в отличие от меня, выдавали только губы. Ну, и горящий взгляд, но для того чтобы это заметить, нужно было хорошо знать его лицо и его самого.
– Игорь, я в следующий раз точно надену наглухо закрытое платье с высоким горлом, – не удержалась я от легкого укора, выходя к ожидающему меня мужчине. Уборная, которой мы воспользовались, была частью каких-то довольно скромных (по дворцовым меркам) гостевых покоев. Одержимый утверждал, что необитаемых, и я предпочла поверить ему, чем рисковать наткнуться на кого-то из знакомых ближе к самой Палате Чести.
– Пожалуй, я даже не буду возражать, – тихо хмыкнул мужчина, медленно поднося мою ладонь к губам и внимательно меня разглядывая.
– Вот как? И в связи с чем такая милость? – озадаченно переспросила я. И с удивлением почувствовала иррациональную, почти детскую обиду: как же так?
– Не хочу, чтобы на тебя все глазели, – проворчал он, увлекая меня к выходу.
– Дома тебя, кажется, это не тревожило, – уточнила я. На смену обиде пришла не менее иррациональная радость, но к ней я была готова: этим эмоциям я уже сумела найти простое и понятное объяснение. Мне нравилось восхищение Игоря, мне хотелось ему нравиться и было приятно думать, что его отношение неизменно.
– Дома я думал о другом, – возразил он. – О том, что ты невероятно красивая, что все это – для меня и что мне будут чертовски завидовать. А сейчас мне уже не хочется тебя показывать кому-либо, хочется украсть и наслаждаться в одиночестве, – рассмеялся Одержимый.
Я в который раз за вечер почувствовала собственное сходство с неодушевленным предметом, на этот раз – драконьими сокровищами. Ветров, особенно когда злился, очень походил на это опасное огнедышащее мифическое чудовище.
Сейчас это ощущение оказалось неожиданно приятным.
В зал мы вошли посреди танца, оставшись практически незамеченными. Те, кто не желал танцевать, либо рассредоточились по периметру, либо вышли в соседние помещения. Там были предусмотрены всевозможные развлечения для гостей, от шведского стола и уютных диванчиков для бесед до различных игр, включая бильярд и карты.
– Ты любишь танцевать? – тихо поинтересовался Одержимый, когда музыка уже двигалась к завершению. Видимо, верно истолковал завистливый взгляд, которым я следила за парами на паркете.
– Очень, – я пожала плечами, не видя смысла врать в такой мелочи. – Правда, ввиду произошедшего конфуза, результат которого лежит у тебя в кармане, боюсь, сегодня мне не суждено воплотить это желание в жизнь, – со смешком резюмировала я.
– Почему?
– Потому что я чувствую себя очень неловко. Умом понимаю, что заметить подобное просто невозможно, но морально не готова оказаться в объятьях какого-то незнакомого или малознакомого мужчины, – спокойно пояснила я. И охнула от неожиданности, когда
