Он спрыгнул с подоконника.
«Если вы, дорогой товарищ, – «серый» скривился от подобного обращения, но Ворон и не собирался его очаровывать, как раз наоборот, в его планы входило разозлить, – собираетесь сесть на любимого конька и втирать нам за патриотизм одних и терроризм других, то оставьте эту затею. Меня очень удивляет, что вы не в курсе, но мутанты не могут жить вне Зоны. Как только защитные контуры ослабнут, они начнут превращаться в куски гнилой плоти».
«Более того, – Дмитриев взглянул на него с благодарностью, – при любой попытке животного вырваться к нему тотчас будет применена сеть из технического титана. Причем сбрасывается она автоматически: каждая клетка оснащена соответствующим механизмом».
Он специально не использовал обозначения «мутант». В Подмосковье действовали жесткие законы по защите питомцев, согласно которым любая жизнь «меньших собратьев», пусть и очень хищная и опасная, являлась ценностью. Понятия же «мутант» по-прежнему не существовало для законодателей, хотя все нормальные люди пользовались им с завидной регулярностью.
«Надолго ли ее хватит, этой вашей сети?..» – начал было «серый», но его снова перебили, и на этот раз это сделал не кто иной, как Шувалов, целый профессор и Глава профильного исследовательского института.
«Сеть не столько не позволяет существу вырваться, сколько влияет на его мозговые центры, дезориентируя, – заявил он, давя всем своим научным авторитетом. При желании Шувалов мог казаться очень значимым и важным. – Говоря простым языком, мутант… то есть животное не в состоянии сосредоточиться на агрессии».
«А не подпадает ли это под закон о жестоком обращении с животным?» – тотчас нашелся другой «серый».
«Сеть применяется только в экстренных случаях, – заверил Дмитриев, – к тому же она более гуманна, нежели выстрелы снотворным».
Разговор на тему «кто виноват?» продолжался в общей сложности еще часа три. «Серые» одинаково вымотали и достали всех, даже Дениса, который под конец вспомнил, кем является, и принялся уже осознанно давить оппонентов не только с помощью аргументов, но и собственных способностей.
В результате – отбились. Сталкеров за нелояльность отстранили от будущей операции в «зоопарке». Главный «серый» заявил об этом с таким злорадством, словно искренне полагал, будто Ворон расстроится. Дмитриев отделался предоставлением оборудования: то есть ружей, стреляющих дротиками с «антидотом». Шувалов покивал, подтверждая свое согласие на операцию, хотя, прежде чем поставить свою подпись, потребовал печать и роспись представителя от ЦАЯ.
«Кровопийцы», – прошипел он, падая в кресло, когда за «серыми» захлопнулась дверь.
«А еще бюрократы. – Дмитриев тоже рухнул в кресло. – Ненавижу бюрократов. Потому и долго не возвращался в Россию. Теперь вот начинаю вспоминать, и снова сменить обстановку хочется».
«И правильно, – усмехнулся Ворон, забираясь обратно на подоконник, – уезжай. И чем скорее, тем лучше».
«То есть все? – Денис, не веря, посмотрел на них всех поочередно. – Мы умываем руки? Дальше операция «Белый сталкер» пройдет без нашего участия?»
«Мы отбрехались от участия в их операции, наша же продолжится», – ответил Ворон и отнял еще полчаса у всех присутствующих.
К его немалому удивлению, убеждать никого не пришлось. Все чувствовали подвох в этом «красногорском прорыве», и никому не хотелось терять ИИЗ, даже если предположения Ворона остались бы лишь предположениями. Дмитриев и тот проникся.
«Лучше перебдеть, чем недобдеть, да, Игорь?» – усмехнулся он.
«Точно». – Ворон даже не стал огрызаться. В конце концов, звать его по имени у Дмитриева было не так уж мало оснований.
Только Алла оставалась задумчиво-молчаливой во время их разговора, разработки плана, обсуждения обороны и снабжения «антидотом». Зато пришла теперь – как и в ту, самую первую встречу, – просить за того, кто оставался для нее дорог, несмотря ни на что.
– Я знаю, Валентин для вас теперь враг, и вы наверняка захотите его убить. – Алла дотронулась до его руки, а потом и вовсе взяла за запястье и поднесла к губам.
Ворон слегка опешил от такого обращения. Впрочем, эта женщина, кажется, только и делала, что играла с ним, давила на некие точки, даже ему самому неизвестные, и добивалась именно того результата, который ее устраивал.
– Прекратите, сударыня, по всем этикетам мира это мне следует целовать вам руки. – Попытка в очередной раз пошутить не удалась. Пришлось говорить серьезно: – Я собирался прикончить Валентина, но передумал. Что-то мне подсказывает, смерть для него слишком легкий исход.
