Холодок вдруг пробегает по спине. Вздрогнув, Сол оборачивается. Пустая палуба, никакого движения. И все же кто-то смотрит на него. Смотрит пристально и враждебно. Страх удушливыми щупальцами касается горла, слегка сдавливает, затрудняя дыхание. Предательский лунный свет рождает сотню серых теней, легкая качка заставляет их шевелиться. Невозможно отличить фантома от живого существа.
– Выходи, – бормочет Сол, разминая шею. Оружия при нем нет. – Ну же. Вот он я.
Огромная крыса появляется на освещенном пятачке. Она движется лениво, словно нехотя. Огромный розовый хвост волочится по палубе, когти глухо постукивают о доски. Усы слегка шевелятся, когда она замирает, чтобы принюхаться. Красные глазки внимательно следят за Эдвардом. От взгляда этого мороз пробегает по коже – зверь так не смотрит. Слишком осмысленный взгляд. Или так только кажется?
Крыса начинает медленно подступать к Солу. В этот момент, словно сами по себе, меркнут фонари на квотердеке и баке, а луна словно скрывается за тучей. Темнота начинает клубиться в углах и закутках, постепенно выбираясь оттуда, словно ядовитый дым, черный чад от сгоревшей смолы или резины. Этот отвратительный дым подбирается к Солу вместе с крысой, опережая ее. Вскоре он уже касается ступней матроса, и прикосновение это холодно, как лед.
– Это все галлюцинации, – собственный голос кажется Солу чужим и далеким. – Это видения. Этого на самом деле нет…
Крыса уже в пяти шагах. Еще немного – и она прыгнет. Прыгнет прямо в лицо, закроет его отвратительной шерстью, в ноздри проникнет запах мертвечины, пыль забьет горло так, что спазмом его скрутит в узел. Судороги, корчи, огонь в легких… все это представляется так ясно, что в ушах начинает звенеть. Глаза под веками начинают чесаться, слезы текут по щекам, во рту – сладковатый привкус гнили. Крысе до него – четыре шага. Она не спешит. Пальцы на руках и ногах колет, мышцы начинают ныть, но нет сил шевелиться. Дым-темнота поднялась уже до пояса, сплетая вокруг Сола надежный кокон. Пистоль – он спрятан в канатной бухте, здесь, рядом… Между Солом и крысой – три шага.
– Этого всего не происходит. Это мои страхи. Это фобии, потаенные, глубокие фобии, о которых я и сам не знал…
– Разве? – Знакомый голос разрывает оковы оцепенения. Крысы больше нет. Вместо нее – закутанная в дымный саван фигура, сутулая, со спутанными черными волосами и длинным носом. Красные глаза горят дьявольским огнем. – Нет. Ты сам в это не веришь: ведь вот он я, перед тобой, бессильным и напуганным. Я твой хозяин, и ты сам отдал себя в мою власть.
– Ты кто? – Сол скорее удивлен, чем напуган. Разум, ухвативший в развитии событий свою, известную логику, успокаивается. Всесильный убийца, полностью овладевший сознанием и чувствами жертвы, превращается в обычного киношного негодяя, вдруг решившего пофорсить перед героем. Такие выходки всегда плохо заканчиваются для негодяя. Всегда.
– Это имеет значение? – ехидно ухмыляется широкой пастью существо. Два тонких длинных резца выглядывают из-под верхней губы.
– Имеет, – Сол говорит медленно и раздельно, стараясь успокоить дыхание. – Я хочу знать, кто меня убьет.
– Убьет тебя страх. – Темнота поднимается к самому лицу твари, вплетаясь в волосы, оставляя только горящие красным глаза – два уголька в живой, изменчивой черноте. Рука, длинная, с крючковатыми, когтистыми пальцами, протягивается к Солу. На ней пульсируют черные вздувшиеся жилы, словно вместо крови у этой твари – нефть.
Холодный ужас снова сдавливает грудь Эдварда, в ушах начинает оглушительно стучать пульс. Застыв в каких-то миллиметрах от лица, рука застывает. Сол отчетливо может разглядеть когти, толстые, щербатые, грязные.
– Я уже видел таких, – Эд старается говорить спокойно. – И ты далеко не самый страшный из них.
Тварь одергивает руку, мерзко хихикнув.
– Я и не должен быть. Важно другое. Важно – боишься ли ты меня.
– Не боюсь.
– Врешь! – Пронзительное шипение заставляет Сола содрогнуться. Более противного звука он еще не слышал. Тварь подается вперед, задирая голову, – ростом она едва доходит Солу до груди. – Я – Крысиный капитан, истинный хозяин этого судна! Я решаю, кому тут жить, а кому умереть. Я сожру твою плоть, перемелю кости в муку и засыплю ее в пороховые заряды.
Удар ногой в живот опрокидывает тварь на палубу. Сол прыгает сверху, с размаху добавляя кулаком. Прежде чем капитан успевает прийти в себя, он добавляет еще два тяжелых удара, всем весом придавив крысу к доскам. Каждый такой отправил бы обычного человека в нокаут, но тварь с неожиданной ловкостью выворачивается и с размаху полосует Сола когтями. Щеку пронзает острая боль. Полуослепший, Эд наотмашь бьет кулаком, попадает в плечо, ударом валит противника и тут же прыгает к канатной бухте. На ощупь он находит ее, шарит внутри…
Крысиный капитан падает сверху, когти глубоко вонзаются в плечи Сола, рядом с лицом щелкают зубы, от жуткой вони перехватывает дыхание. Рука нащупывает ствол пистоля, хватает его. Как дубиной, Эд бьет капитана пистолетной рукоятью по
