— Э-м-м, что?! — Ни фига себе реакция на внешне безобидный вопрос. — Я, конечно, подозревала, что во мне есть зачатки эйнштейновского разума, но ты сейчас мне все же объясни, что к чему?
Вот только магистр явно ничего рассказывать не собирался, он уже вылез из-за стола и рывком подскочил ко мне, а едва я успела договорить окончание фразы, крепко обнял мою накормленную тушку и на брежневский манер крепко чмокнул в губы. Правда, тут же отстранился и выдал:
— Я, кажется, понял, что произошло с Троей! И теперь, возможно, смогу все исправить!
Пока я хлопала глазами не в силах переварить услышанное, магистр еще раз поцеловал меня, на этот раз в щеку, назвал гением и, судя по скорости передвижения, явно собрался куда-то свалить:
— Эй, ты куда?
— Эль, я тебе все объясню позже! Отправляйся к себе в комнату, как только появится возможность, сразу все расскажу! Сейчас дорога каждая минута! — и, не дожидаясь согласия, исчез во вспышке телепортации.
«Так и вижу вашу будущую семейную жизнь! Ты будешь, как Пенелопа, ждать его дома, готовить борщ. А он, как Одиссей, бороздить моря и просторы своего безумного разума! И так двадцать пять лет!» — съехидничала шиза.
«Еще неделю назад я бы тебе поверила, но теперь у меня у самой в голове живет предсказательница Эльвира! А это, знаешь ли, здравой психикой даже не пахнет! В Кащенко мне бы выделили отдельную палату!»
«Не мне, а нам! — поправила шиза и, прежде чем свалить в глухомань, посоветовала: — Ты у тети Мани пирожков-то попроси. Крис и Фиса тоже, поди, голодные!»
— И вправду! — вслух согласилась я. — Мужики мужиками, а пирожки для иномирянок по расписанию!
Через десять минут я уже легкомысленно шагала по коридорам обратно в родной блок. В одной руке, словно Красная Шапочка, только без головного убора, несла корзинку с пирожками, которую мне выдала заботливая домовая, а во второй эдакий советский бидончик из-под молока, в нем плескался еще горячий борщ.
Борщ тоже Маня пожертвовала в фонд голодных фрейлин, правда, со строгим наказом тару в будущем вернуть. На вопрос — где нам взять тарелки и ложки в студенческом блоке, домовая буркнула что-то про горемычных магичек-неумеек и нашептала на ухо пару бытовых заклинаний.
— Ты, молодуха, не печалься, — делилась Маня житейским опытом, как оказалось, наш разговор с Глебом она подслушивала с самого начала. — Мужики — они народ странный, со своими мыслями и дуростями в голове! Ну подумаешь, сбег — вернется! Тройка, бывало, тоже полюбовников притащит в Академию, а утром кормить приведет. Так они тож сбегали! Но от нашей мегерочки еще никто не удирал! Только пепел потом в совочек сметали с пола! Огненная плеть — она дама капризная! Хозяйку очень любит! Да и мужикам поделом — за свои грехи всем платить приходится! А вот Трою жалко было, сколько слез она на моей кухне потом проливала, оплакивая очередное разочарование!
Я даже уши навострила. Разговор с домовой перетекал в любопытное русло. Вот только Маня тоже не вчера родилась и, заметив мое оживление, торопливо собрала корзинку с бидончиком, да и выставила меня сначала за двери кухни, а потом и столовой.
«Клевое у нас учебное заведение, — задумчиво протянула шиза. — Зельевар — поэт и наркоманистый психопат! Начальник службы безопасности — маньяк-насильник. А физкультурница, по ходу дела, окажется серийной убийцей. Интересно, сколько уже мужиков она своей плеткой ухайдохала?»
«Не мели чушь! — огрызнулась я. — Троя не такая. Может, домовая выразилась некорректно!»
«Куда уж корректней! Пепел и совочек! Все ясно как белый день! Эль, а может, от нее все же сбежал кто из любовников? И прибить решил в отместку?»
«Блин, прибейте меня уже кто-нибудь! Лишь бы ты заткнулась!» — мысленно взвыла я и даже увидела, как Эльвира надувает эфемерные губки.
«Ой, все! Я обиделась!»
Обрадовавшись, что хотя бы некоторое время шиза будет сидеть молча, я торопливым шагом поспешила в блок.
«По всем законам жанра и сказки про Красную Шапочку, сейчас на мои пирожки просто обязаны слететься все неприятности Академии!»
Едва я подумала эту почти крамольную мысль, как тут же пятьсот раз пожалела, потому что из очередной боковой ниши коридора послышался подозрительный писк.
Я, наверное, даже стороной обошла бы подозрительные звуки, по радиусу эдак метров в десять, если бы не знакомый мяв, раздавшийся с той же стороны.
