Потылин взглянул на последних оставшихся в живых бойцов своей группы и увидел в их глазах молчаливое согласие с мнением Кирилла. Значит, бунт на корабле… Неудивительно, при почти пятидесятипроцентных потерях и нулевом результате. Капитанов на пиратских посудинах вздергивали на реях и за меньшее.
– Хорошо, – хмуро произнес Потылин. – Вы их получите, благо все в сборе… Значит, так. Сначала про Мишу и Рустама. Нас атаковали на пси-уровне. Как меня тогда в машине. Рустам стал… как бы это сказать…
– Одержимым? – подсказал Кинько.
– Да. Вот это точное слово! Я не знаю, было ли это безумие, или его кто-то контролировал, но он выпустил три пули в Мишу, а потом пытался убить и меня. Защищаясь, я вынужден был убить его…
Потылин немного поколебался, но потом решил, что странные слова одержимого насчет смерти и выбора лучше оставить при себе. У его команды и так достаточно поводов для нервов и недовольства. Добавлять новые совершенно ни к чему.
– А как же пси-блокираторы? – спросил Степанцов, поворачиваясь к Кинько. – Насколько я знаю, наше управление выложило за эти штуковины хренову тучу денег, и что? Они теперь не работают?
Кинько нахмурился:
– Тут все не так просто. Это опытная партия. У нее ограниченный ресурс. Здесь, во Владимире, пси-активность просто зашкаливает, так что блокираторы работают на пределе. В таком режиме их надолго не хватает.
– За-ши-бись! – прокомментировал Степанцов раздраженно. – Выходит, что мы беззащитны?
– Не совсем. У нас есть второй комплект. Я вам его сейчас раздам. Однако нового блокиратора тоже надолго не хватит. И примите к сведению, что чем дальше, тем менее совершенной будет его защита.
Потылин выделил из этого объяснения главную мысль.
– Сколько у нас времени до того момента, когда новый комплект тоже сдохнет?
– Часов десять, не больше, – поколебавшись, ответил Кинько. – И потом мы действительно станем беззащитны.
– Стало быть, десять часов на все про все, – резюмировал Потылин. – За это время нужно найти аномалию и взять ее под контроль. И вот тут мы плавно переходим к предмету нашей беседы. Нам некогда с нуля изобретать способ выполнить нашу миссию. Есть человек, называющий себя Андреем, который этот способ знает…
– Говорит, что знает, – ввернул Кинько.
– Говорит, что знает, – согласился капитан, ничем не выдав своего раздражения. – Но это человек Калашникова, и не доверять ему у нас… у меня оснований нет. Так вот, его главным условием являлась ликвидация этих двоих. Поскольку «Андрей» – наш единственный шанс успеть…
– Постой-постой… – тихо произнес Степанцов, выглядевший так, будто его мешком картошки по голове ударили. – То есть ты хочешь сказать, что убивали мы не по приказу руководства, а в угоду какому-то там «Андрею»?!
– Это сделка. И он с нами честно расплатится Кочевницей.
Кирилл покачал головой.
– Короче, ты сделал из нас вульгарных киллеров – и, как я понимаю, без особой уверенности насчет «честно расплатится»?
Потылин пожал плечами.
– Кто здесь вообще может что-нибудь гарантировать? Но это шанс.
– Шанс? – вскипел Степанцов. – Мы убили тех парней, сожгли заправку, потеряли двоих из нас ради какого-то призрачного шанса?!
– Без этого «Андрея» вероятность выполнить задание у нас нулевая, а с ним… кто знает? Я счел, что стоит рискнуть.
– Еще раз извини, командир, но это худшая твоя операция. Мы только и делаем, что рискуем без какого бы то ни было внятного плана. Импровизируем на ходу. Я вовсе не уверен в чистоплотности этого «человека Калашникова». Он преследует какие-то свои цели, а мы убиваем для него…
– Не только для него! – возразил Потылин. – «Андрей» утверждает, что эти двое – наши конкуренты в деле Кочевницы и могут ее у нас перехватить. Нельзя этого допустить. Знаю, ты сейчас скажешь, что нельзя базировать все свои действия только на словах одного осведомителя. Но что делать, если больше у нас ничего нет?
– Мы можем вычислить эту аномалию, – подал голос Кинько.
– Вычислить – да. Можем даже настичь. Но что потом? У нас нет плана, как взять ее под контроль. Кочевница оставила за собой длинный кровавый след. Если отправимся к ней просто так, то пополним своими именами список ее жертв. Мы уже потеряли половину отряда. Если не будем сотрудничать с этим «Андреем», нам останется только отступить или умереть. Оба этих варианта означают, что наши товарищи погибли напрасно… Мы все связаны присягой и должны выполнять приказы. А постановка вопроса в
