упиваясь безнаказанностью, – нет. Я не бог. Я человек. И хочу остаться им. Не превратиться в дикого зверя, несущего смерть ради смерти.
– А остальные условия?
– Присяга на верность, разрешение уйти нежелающим с имуществом на себе, но без оружия, один от сотни давших клятву идет ко мне в войско на общих основаниях. Флот сдается целиком, владельцы торговых судов получат компенсацию. Контрибуция в стандартном размере. Пять больших золотых с носа. Взрослого мужчины, – подумав добавил. – Не дома.
– Возврат наших прошлогодних трехсот тысяч? – удивился Одрик.
– Правильно, – согласился Блор. – Десять.
– Фем Руди им хорошо если половину оставил, – уточнила Изабелла. – От заплаченной трети второй части платежа.
– А это уже не мои проблемы, – отрезал Блор. – Не надо было провоцировать и лезть через границу. Теперь ответят все. Пусть обращаются за ссудой или закладывают дома. Можно ко мне. Я им дам рассрочку под проценты прямиком из казны. Только это уже после принципиального согласия сдаться и открытых ворот с выдачей связанных жрецов. Все. В ином случае, даже если понадобится сидеть под стенами год, я дождусь, пока они примутся жрать собственных детей. И не уступлю.
Эпилог
Взяв в руки охапку дров, Блор первым поднялся на вершину холма и сбросил ношу в основание будущего костра. Пару часов назад он сам принес сюда останки Возмездия и положил рядом, придав обычный вид. Затем привел тело в порядок, очистив его от крови, грязи. Посторонний мог бы и не разобраться, решив, что зверь просто лежит. Конечно здесь не имелось таковых, любой в курсе случившегося.
Под голову ему положил скипетр. Давно не извлекал на свет. Пусть тоже сгорит, не оставив следов на земле. Не хватало, чтобы кто-то умудрился вновь поднять Возмездие из мертвых. Он честно заслужил свое посмертие, и они обязательно встретятся на той стороне, когда придет Блоров срок.
С непроницаемым лицом шагнул в сторону, позволяя идущим за ним действовать. Люди шли длинной цепочкой, подкидывая в общую кучу дерево, поливая из сосудов маслом, а он стоял неподвижно, и лишь глаза по очереди упирались в каждого поднимающегося. Казалось, он проверяет присутствие и запоминает участвующих. Так или не так, однако вряд ли нашелся бы желающий увильнуть от происходящего. Самый последний обозник постарался прийти и принести свою часть общей ноши.
Рукотворная гора дров становилась все выше и выше, ведь здесь присутствовали многие тысячи участников его похода. Внизу на равнине резали быков, но это не для жертвоприношения, а Блор собирался угостить всех. Естественно, не одно мясо пойдет в пищу, привезли и хлеб, сыр, всевозможные овощи, пиво, вино в огромном количестве. Угощение ожидалось достаточно богатое.
Когда гора из деревянных плашек и обрубков достигла гигантского размера, а солнце практически зашло, последние красные лучи принялись гаснуть, Блор протянул руку и принял из чьих-то услужливых рук зажженный факел. Стоящим у подножия холма была ясно видна его фигура, четко выделяющаяся на фоне темнеющего неба. Словно по команде войска взревели, издав боевой клич. Они приветствовали своего Рикса и его погибшего с честью телохранителя.
Блор поднес огонь к дровам, дождался, пока пламя поднимется, и отступил к краю холма, замерев. Костер разгорался все сильнее и сильнее, охватывая подготовленные материалы достаточно высоко и запуская в воздух горящие искры. Гигантское пламя выстрелило в небо, отдавая последние почести Возмездию. Что может быть лучше чистого огня в последних проводах!
Блор замер неподвижно, и никто не мог слышать его мысленного крика, обращенного неизвестно к кому: «За что?!» Он уже и сам не знал, возмущается или удивляется, и к кому обращается. Воин ли покровительствовал ему, Обманщик или сама Смерть. А затем без перехода он увидел свет. Как тогда, в далеком убогом храме, но сейчас он знал, что его ждет, и весь подобрался, недобро скривившись. Опять картинки будущего. Опять он сможет его изменить или следовать слепо. Но кто посылает ему эти видения и зачем?
– Блор, – произнес знакомый голос с тревогой, и он невольно вздрогнул от прикосновения. С удивлением обнаружил, насколько прогорел погребальный костер. Он стоял, ничего не видя и не слыша, не меньше трех часов. – Пора спуститься к людям.
– Да, Изабелла, – ответил хрипло и прокашлялся, прочищая горло. – Спасибо, что не стала бить меня по лицу у всех на виду.
