– Тебе лучше знать, зачем от нее держаться подальше.
– Придурок, – воскликнул в сердцах Блор, – вали отсюда, и чтобы не приходил без зова!
Не вовремя, ох, как не вовремя едет. И гнать поздно.
– А в чем дело? – недоумевающее спросил Рей.
Глава 16. Война продолжается
Очередная спаленная деревня уже не вызвала ни малейшего интереса. Выбитые двери, глядящие распахнутыми створками амбары, обвалившиеся крыши, следы телег на земле. Все найденное продовольствие обычно кнехтами вывозилось и отбиралось. Если не теми, так другими. Войска нужно кормить, и другого метода пока не придумали, как забрать в крестьянском амбаре. С другой стороны, мятежники попавшихся под руку фемов, здешних хозяев, чаще всего убивали. Исключения оказались крайне редки, а мужиков не трогали, если они не пытались сопротивляться.
Оттесненные на обочину, чтобы не загораживали путь, беженцы трогали двигающихся мимо ополченцев еще меньше. Плач, жалобы на происшедшее, призывы к справедливости и о помощи пролетали мимо сознания, не задерживаясь. Слишком много их попадалось раньше и наверняка встретятся впереди в не меньшем количестве. Самые умные сидели на месте или попрятались в ближайших горах, что, впрочем, вовсе не гарантировало от дальнейших неприятностей.
Пятый день армия шла по основному тракту вдоль побережья, и зрелище стало привычным. Этим еще повезло. Крестьян редко трогали всерьез. Мало у кого из них можно разжиться чем-то ценным. Золото у таких не водилось, а остальное добро редко брали. По территории провинции носились шайки конных налетчиков, опустошавших земли Массо. Обременять себя тяжкой поклажей они не желали и чаще просто бросали в огонь любовно лелеемые хозяевами вещи. Вот до девок нередко оказывались весьма охочи, случалось и забирали с собой. Участь подобных была тяжела и неприятна.
Множество людей, внезапно лишившись земель и имущества, потрясенные, отчаявшиеся, наводнили дороги, перемещаясь в повозках или пешком. Жизнь в провинции намеренно делали столь невыносимой, что даже в небольших городках, где присутствовал десяток-другой вооруженных фемов, предпочитали бросить дома и податься куда подальше. Основное количество населения собралось в прибрежном гиганте – Джабале.
Расположенные во внутренних областях не очень широкой равнины города редко насчитывали больше пяти тысяч человек. Люди в них не составляли некой однородной категории. Имелись богачи с собственными огромными владениями и свободные бедняки, с трудом зарабатывавшие себе на жизнь. Для грабителей происхождение и наличность имели мало значения. Полудикие пастухи из Чапара, получив отпор, нередко возвращались, объединившись с другими отрядами, и тогда пощады не давали никому.
Поэтому волны беженцев разрастались с каждым днем, захлестывали деревни и города, расположенные ближе к безопасным местам, искали пропитание и не находили его. Цены подскочили, а вместе с ними и накал в отношениях. Жители Джабала старались не допустить в свой город нищих или не имеющих знакомых. Власти стремились собрать фемов для отпора врагу и добились немного. Приезжие в большинстве были слишком измучены и могли лишь плакать и проклинать судьбу. Единственная вспышка, когда начали громить лавки, требуя честных цен, закончилась кровавым побоищем.
Городская администрация не постеснялась бросить вооруженные отряды на непокорную толпу. Одних мужчин положили насмерть более трехсот. Женщин и детей никто и считать не стал. Побросали в общую могилу даже без надлежащих обрядов. Прибывший с флотом Анжольви фем Руди действия местной власти полностью одобрил. В первую очередь ему требовалось спокойствие, и забрать военнообязанных он мог исключительно при тишине на контролируемой территории. Жесткие меры навели порядок, и это вполне соответствовало его планам.
Если не юридически, так фактически он подменил своей персоной власти, оттеснив куда-то на обочину наместника провинции и отдавая свои приказы. Имея за спиной единственный крупный отряд и флот, он мог себе это позволить, наплевав на субординацию и отсутствие прямых указаний от императора. Победа означала славу и продвижение, позор с казнью – проигравшему.
Недурной стимул стараться. Он знал, на что шел, с самого начала. Человеку без амбиций лучше было сидеть в Серкане и не двигаться без прямого приказа. Инициативность частенько воспринимается с подозрением. Особенно когда речь идет о командовании многотысячным контингентом.
– Ты действительно его видел? – жадно спросил сотник.
