– Отдых.
Группа быстро выстроила барьер: командир в середине, бойцы по периметру, по четырем сторонам света. Все присели на корточки. Смена длилась половину дня. Поэтому бойцы брали с собой хлеб и воду. Пока один обедал, четверо зорко следили за Пространством.
Ивон закончил трапезу и поменялся местами с одним из подчиненных. Пока тот ел, завели тихий разговор.
– Плохи дела, – говорил Ивон. – Комитет приказал собирать крыс.
– Крысы жилистые.
– Жрать захочешь, все сожрешь.
– Все равно жилистые. Не мясо, а веревки.
– У меня тесть однажды снял с потолка во-от такого слизня. Решил пожарить. Говорит, ничего.
– Это еще можно. А вот грибы есть нельзя, особенно зеленые. Какие бы они большие и красивые ни были, нельзя. В них погань, нечистая сила, сохрани нас бог Машины. Дед мой рассказывал, как его приятель со стенки за барьером этих грибов нарезал, пожарил и съел. На следующий день почернел и вздулся как шар. У него таракан был карманный, так этот таракан вообще лопнул, когда рядом оказался.
– Слушай, новичок, а плющ в этом году охотится на Круге Жизни?
– У меня перед носом одного утащил, – сказал Рик.
– Значит, точно весна наступит. Они зимой ленивые.
Пока патрульные обедали, тихий разговор продолжался. Люди вели себя здесь робко, люди были здесь гостями. Наконец Ивон приказал двигаться дальше. Они шли по направлению к Хорде. Под потолком мерцали оранжевым лампы.
– Может, повезет? – с надеждой спросил один боец. Неделю назад он нашел в нише хорошо сохранившийся костюм из блестящей теплой ткани и теперь спал в нем, спасаясь от холодов. Теперь ему хотелось обеспечить вторым свою невесту.
Они много раз пересекали входы в боковые коридоры, которые уводили в глубину Пространства, и каждый раз Рик с замиранием сердца вглядывался в их темноту, ожидая увидеть там холодный блеск нечеловеческих глаз.
Но время тянулось, и ничего не происходило. Половину смены они патрулировали боковые коридоры с юга. Все пять, считая с верхнего. Начинали с большого дугового, сворачивали на параллельный, шли к Хорде, снова поворачивали к малой дуге. Достигали барьера, где стояла стража, поворачивали назад по тому же маршруту. Когда возвращались к исходной точке, спускались по лестнице к следующему коридору. Сперва Рик даже не понял, что они вышли за барьер: геометрия коридора повторилась с зеркальной точностью. Но когда появились длинные полотенца плесени, бахромой покрывшие стены, и жирный слой пыли на полу, до него дошло положение вещей.
– Как далеко вы заходили? – спросил он у Ивона, улучив удобный момент.
– А что, не терпится удрать, новичок?
Отсмеявшись с остальными, командир все же снизошел:
– До следующего луча, в обе стороны.
– Почему не пошли дальше?
Ивон перестал улыбаться. В его глазах заблестела угроза.
– Ты вроде как производишь впечатление умного, а, Рик? Ну так не разочаровывай меня. Ты замерзнешь там раньше, чем захочешь есть. И неужели ты не понимаешь, что Пространство там кишит такими тварями, какие тебе даже в кошмаре не привидятся? То, что ты увидел на Весеннем Беге, – сотая часть всего, что может предложить нам Мать-тьма.
Рик хотел возразить, но Ивон рявкнул:
– Прямо по курсу, рядовой!
Пять пар глаз метнулись в указанном направлении, где на полу лежал какой-то ком. Рик осторожно двинулся вперед, выставив перед собой жезл. Ком не шевелился. Это оказалась всего лишь дохлая крыса.
– Командир?
– Ждешь особого приглашения? Живо хватай эту падаль и суй в рюкзак!
– Да, командир. – Рик склонился над дохлой крысой.
Тушка была размером с человеческого младенца. Не скрывая омерзения, он спрятал дохлятину в мешок и оглянулся, чтобы доложить о выполнении приказа.
Коридор был пуст.
– Командир? Курт?
