придумал подобную чушь? Нет, не глупец, а бестия и изворотливый злодей! Знал, пройдоха, чем подкупить бесхитростных глупцов. Да и то сказать, грабить и убивать не каждый сможет. По крайней мере, я так думал до недавнего времени. А вот поди ж ты, эти смогли! И каждый друг перед другом хвалится своими преступлениями. Из света они творят тьму, крушат лики богов и алтари, изгоняют жрецов из храмов, распространяют нелепые байки о тёмном владыке. Обычаи предков забыли. В почёте ересь и злословие. Книги, воспевающие империю, отправляются на костёр. Статуям венценосца отбивают носы и уши. Можно подумать, что подобные безумства преумножат состояние и приведут к процветанию. Родина, присяга, вера отцов превратились в пустой звук. Добродетель и целомудрие стали обузой. И так ведёт себя всякий, будь он неучем или просвещённым человеком самого тонкого обращения. Поговаривают, в столице бродячие комедианты на потеху толпе разыгрывают, да простит меня светлая госпожа, непристойные сценки и совокупляются прямо на глазах зрителей, обезумевших от похоти. Или вот вам иная новость. Кое-кто из руководства гильдии хочет узаконить мужеложство. Тьфу, паскудство! И все эти мерзости прикрываются сладкими речами о свободе личности и вероисповедания. – Инигард внезапно замолчал.
– Что же вы намерены делать, бардалг? – спросила Кайдлтхэ.
Ах, светлая госпожа! – Владелец замка сделал несколько глотков вина. – Созвал вассалов. Хвала богам, они сохранили верность императору и сюзерену. Каждый привёл с собой пять-шесть человек. В итоге имеем двадцать шесть тяжёлых всадников, с полсотни лёгкой кавалерии и около ста арбалетчиков, лучников и копейщиков. Прибавьте сотню ополченцев. Тут, правда, дела обстоят гораздо хуже. Люди не обучены, вооружены чем попало. Я раздал кое-что из собственных запасов. В общем, сойдут за пехоту. Как видите, войско небольшое. Но если помогут другие бардалги, то тысячу бойцов наверняка соберём. Содервиг – довольно крупный город, конечно по меркам провинции, но едва ли там найдётся и пятьсот бойцов. От силы человек четыреста. Наёмники гильдии дела не решат. На всю империю их не более пяти тысяч. А империя велика, почитай под триста городов. Везде не поспеешь. Вот и выходит, в чистом поле такую банду разбить можно и моими силами. Да только попробуй выманить этих каналий за городские стены! Ну, ничего, для начала займёмся фуражирами. Пусть передохнут с голодухи.
– А дальше? – не унималась Кайдлтхэ.
– Дальше-то? – удивился Инигард. – Светлая госпожа, молю богов дать сил справиться с содервигскими смутьянами. А ведь знаете, я где-то понимаю купцов. Только безусый юнец при слове «война» представляет себе романтические картины, восторженные взгляды прекрасных дам, ратные подвиги, славу, почести… Вам ли объяснять, друзья мои, что война – это не только грязь, вонь и кровь, тяжёлая работа, но и проклятущие счета, описи, долговые расписки, учётные книги, свиньи, коровы, лошади, сено, кашевары, кузнецы… Видели, каким хозяйством замок оброс? На одного воина приходится два работника. И всему требуется лад и глаз, потому как, ежели где какую мелочь недоглядишь, сразу на войске сказывается. И кругом нужны деньги, деньги, деньги, много денег, будь они трижды неладны! Но, боюсь, мои приземлённые мысли навевают на вас скуку. Вы ведь, светлая госпожа, желали задать несколько вопросов. Я внимательно слушаю.
– Да, вы правы, бардалг, – ответила Кайдлтхэ. – Я хотела расспросить вас о светлом господине Элидирге. Точнее, о его смерти. Есть ли у вас какие подозрения?
– Подозрения? Как при моей должности не иметь подозрений?! Натурально, имеются. И не только подозрения, но и определённые предположения. Но все они по большей части умозрительны и не подкреплены непреложными фактами. Вот ведь в чём закавыка.
– И всё же.
– Знаете ли, дело тут тёмное, политическое, да кое-какие зацепки найдутся. Вскоре после вашего отъезда светлый господин Элидирг бросил все дела и выступил в Ромедер. Придворные, связанные с гильдией, выказывали на сей счёт большое неудовольствие. Особо ретивые даже пытались обвинить в измене. Дескать, оставил императора в трудный час, вывел из города сотню лучших бойцов и отправился в южные края пережидать смутные времена. По дворцу поползли нехорошие слухи. Злые языки обронили слово «трус». Понятное дело, не следует принимать близко к сердцу всякий вздор. Сплетни распускались намеренно. И, замечу, по наущению гильдии. Речи сии в первую очередь предназначались для императорских ушей. Цель вполне ясна – опорочить светлого господина Элидирга, отстранить его от дел двора и столицы. Но, как ни крути, лишить Мастера должности главы Дома Серебряного света не по зубам дворцовым лизоблюдам. Д’айдрэ живут по своим законам и подчиняются императору по большей части номинально. Решили хорошенько на них надавить. Не секрет, среди серокожих встречаются разные… э… люди. А тут как назло военная неудача приключилась. Врата богов Элидирг так и не закрыл, а с десяток ранеными и убитыми потерял. Пришлось возвращаться. При подходе к столице неизвестный арбалетчик и выстрелил из засады. Всё случилось близ усадьбы «Приют плугарей». Мастер Элидирг умер не сразу. Хозяин усадьбы, старый отшельник-д’айдрэ, подозрительно вовремя там оказался. Вместе с сыновьями он перенёс умирающего к себе. Более живым Элидирга никто не видел. И, странное дело, похоронили его не в пределах
