– Какой такой малец? Какое послание? – стал недоумевать Алексей, гадая, кто бы мог о них пронюхать.
– Не могу знать.
– Где мальчишка?
– Так это, того, убёг.
– Вот болван! Почему не остановил? – возмутилась Кайдлтхэ.
– Ну, мы… да я первый раз в жизни его видел. Невысокий такой, прыткий, вихрастый. Годков десяти от роду.
– Давай послание. – Новость порядком озадачила серокожую. Никто не знал, что она с Алексеем остановилась в деревне.
– Вот, извольте, – мужик дрожащими от страха руками протянул девушке бересту.
Текст письма удивил Кайдлтхэ. «Милостивая светлая госпожа, да продлит Великая восьмёрка ваши дни! Ваш покорный слуга осмеливается беспокоить вас относительно убиенной собачки. Дни нынче настали беспросветные, цены выросли и достойной замены моему верному псу так и не удалось найти, в связи с чем нижайше прошу выделить на приобретение животины один эрб сверх уплаченного. Преданный вам до гроба услужник, хозяин трактира «Волчье логово».
Поначалу д’айдрэ хотела возмутиться невиданной наглости кабатчика и выбросить записку, но опомнилась. Она не могла поверить в то, что содержатель таверны столь осведомлён. Нет, тут опять какой-то подвох.
– Ладно, разберёмся, – сквозь зубы процедила Кайдлтхэ, взобралась в седло и подалась прочь.
Путники, так и не избавившись от костюмов лекарей чумы, покинули деревню, пересекли тракт и направились к лесу в надежде отыскать место предыдущей ночёвки. Алексей никак не мог успокоиться. Зачем вновь понадобился нелепый маскарад? Что за странная записка? Кайдлтхэ, откликаясь на мысли спутника, только приложила указательный палец к личине и велела молчать.
У бивака серокожая остановилась, спешилась и стащила с себя одеяние лекаря. Алексей снял маску. Ночной воздух коснулся лица. Сразу стало легче дышать. Сбросил балахон, перчатки, сапоги и штаны, достал из седельной сумки обувку, хотел что-то сказать, но Кайдлтхэ опять его опередила:
– Кидай всё в кучу. Одежду надо сжечь.
Девушка быстро развела костёр. Пламя набросилось на поживу. Незавидная судьба постигла и саквояж с хирургическими инструментами. Изначальная покончила с одеждой и принялась старательно мыть руки и умываться. Не забыла проследить за тем, чтобы Алексей повторил всё в точности и с надлежащим тщанием, а уж потом взялась за ужин.
Сытость пришла быстро, чего следопыт никак не мог сказать о чувстве покоя. На душе поселилась тревога.
– Какая дурацкая записка, – начал следопыт.
– Не просто дурацкая. Откуда кабатчику знать, в какой деревне мы остановились? Нет, это не его работа.
– Тогда чья?
– Он следил за нами и всё видел. От бересты веет чем-то необычным. Магия… избитое слово. Это ощущение можно сравнить с едва уловимым тонким ароматом. Высшее искусство. Тут действовал великий волшебник, а не грязный гойхэ, готовый продать за лишнюю монету и родную мать. – Д’айдрэ вновь стала рассматривать в дрожащем свете костра таинственное послание. Тени плясали на бересте, и казалось, буквы ожили, пришли в движение.
Ветер в небесных высях разогнал чёрные облака. Выглянула полная луна. Призрачный серебристый свет упал на письмо. И – о чудо! Нацарапанные стилосом слова стали исчезать, а на их месте проступила замысловатая д’айдрийская вязь.
– «Полночь. Могила Элидирга. Оставь свою кровь», – вслух неспешно прочитала Кайдлтхэ.
– Вот это да! – вырвалось у Алексея.
Кайдлтхэ, не говоря ни слова, бросилась к лошади и начала копаться в седельной сумке.
– Кай! Ты чего удумала? – встревожился следопыт.
– Пойду к могиле.
– Да ты в своём уме?! Не пущу!
– Наивный Аль. Ты ничего не понимаешь.
– Ну да, не понимаю. Да как тут вас понять? Полночь, могила, кровь… Какой-то дьявольский ритуал. Как хочешь, а я с тобой.
– Нет, ты никуда не пойдёшь. Сиди и жди. Не тебя звали. Скоро всё прояснится.
– Нет, нет! Как ты можешь?! – не на шутку взволновался Алексей.
– Это не просто ритуал. Это проверка. Я знаю. Ничего дурного не случится. Я чувствую. Будь послушным. Жди. Я скоро вернусь.
Не успел великий герцог ответить, как Кайдлтхэ растаяла во тьме. Парень хотел бежать за возлюбленной следом, но
