Хоррибл чуть не забыл про цветы, хотя перед выходом еще раз внимательно перечитал памятку для тех, кто отправляется на первое в жизни свидание. В итоге букет анютиных глазок он купил на углу и второпях не заметил, что они из серии цветов, меняющих оттенок в зависимости от эмоций дарителя. Совсем недавно их можно было приобрести лишь в одной-единственной лавке в городе, теперь же поставки расширились: производитель, а вернее будет сказать — «производительница» шла в гору.
Хоррибл осознал ошибку лишь тогда, когда цветы стали насыщенно-багрового цвета, свидетельствующего о серьезности его намерений, с малиновыми разводами по краям лепестков — смущение. Других букетов поблизости, как назло, не продавалось.
Он так боялся опоздать, что прибыл на полчаса раньше.
Только те, кому приходилось ждать спутника или спутницу на оживленной площади с букетом анютиных глазок, кричащих о серьезности намерений и смущении, могут понять, что это такое.
Через полчаса госпожа К. не появилась. Оно и понятно. Хоррибл счел бы ее не слишком сведущей в этикете, прибудь она вовремя. Дамам положено являться с изящной задержкой.
Еще через четверть часа он решил, что допустимая планка в пятнадцать минут — это условность и с легкостью может быть сдвинута еще на пятнадцать минут.
И еще на пятнадцать минут.
И еще.
И еще.
Когда вокруг зажглись все до единого фонари, а на небе проклюнулись зерна звезд, Хоррибл привстал с бортика фонтана и, сгорбившись, двинулся в обратный путь. Если поторопится, то еще успеет заскочить в гостиницу за вещами и купить билет на последнего вечернего ящера.
Он не сразу услышал, как кто-то его зовет.
— Господин Хоррибл! Господин Хоррибл!
Хоррибл обернулся и примерз к месту.
Через улицу к нему спешила дама с формами, от которых зачесались бы руки у любого живописца. Хоррибл хоть и не был живописцем, но у него они тоже зачесались.
В рассеянном свете фонарей женщина казалась феей, нимфой, грациозно перепрыгивающей через лужи.
— Пожалуйста, не спешите, — спохватился он.
Дама уже приблизилась и остановилась напротив, полускрытая тенью уличного столба.
Пышная грудь бурно вздымается, в одной руке зажат пухлый ридикюль, во второй — кружевной платочек, которым она активно обмахивается.
— Госпожа К? — уточнил Хоррибл срывающимся голосом.
Женщина кивнула.
— Да, простите за опоздание, возникли проблемы с транспортом, — пробормотала она, запихивая в ридикюль нечто, напоминающее свечной огарок, потом шагнула вперед, оказавшись прямо под фонарем, и откинула упавшие на лицо волосы.
Один глаз у нее был зеленый, второй фиолетовый. Букет в руках Хоррибла аж нагрелся.
— Это мне? — спросила она, кивая на цветы.
— Ах да, — спохватился Хоррибл, протягивая цветы и молясь о том, чтобы она не знала о значении этого сорта анютиных глазок.
Госпожа К. приняла подношение и повертела с нескрываемым удовольствием:
— Мм, эмоциональные анютины глазки, люблю мужчин с серьезными намерениями! — Она прищурилась и скользнула по нему оценивающим взглядом сверху донизу и обратно. — Именно таким я вас себе и представляла.
— Правда? — растерялся Хоррибл. — То есть вы меня себе представляли? Думали обо мне?
— Ну конечно! И теперь вижу, что не ошиблась: вы мужественный, отважный, интеллигентный, но при этом чуткий, ранимый и романтичный.
Хоррибл порадовался, что успел отдать ей букет.
— Так куда отправимся? — неловко спросил он. — Боюсь, большинство заведений уже закрыто, но я приметил тут неподалеку уютную кофейню, и мы могли бы…
— А куда бы вы хотели?
— Мне все равно, — честно признался он. — Просто хочу провести этот вечер с вами, госпожа К.
Она поморщилась и снова принялась рыться в ридикюле.
