— Что, мадам?
Гномка сочувственно смотрела на меня.
— Не скажу, что доверяю Медоречивому змею, Ливи, но я не понаслышке знакома с магическими клятвами. В детстве часто видела, как взрослые скрепляли ими крупные сделки по продаже самоцветов. Если принц дал ее, то нарушить уже не сможет. В любом случае, ты поступила очень мужественно, когда согласилась на сделку ради нашей свободы, поэтому хочу, чтобы ты знала: мы это ценим.
Мне почудилось шевеление из угла Озриэля, но за ним ничего не последовало.
Я взглядом поблагодарила мадам и продолжила рисовать прутиком узоры. В конце концов, особого выбора и не было: на одной чаше весов свобода друзей, пусть и сопряженная для меня с риском лопнуть прямо на месте (я поежилась, вспомнив, как морщился Глюттон Медоречивый, раскусывая пилюлю, и как дергался потом), а на другой — бессрочное заточение здесь без каких-либо перспектив и надежд.
Проведя очередную линию, я замерла, вдруг заметив, что отнюдь не бесцельно вожу прутиком по полу. В соединениях черточек угадывался гребень, прямой решительный нос и квадратики зрачков… Сообразив, кого нарисовала, я несколькими взмахами перечеркнула изображение и воровато огляделась, но все были заняты своими делами, и никто не обращал на меня внимания. Да и рисунком это с трудом можно назвать, так, пара линий.
Когда стемнело, снаружи загрохотало, и клочок неба в окошке под потолком начал вспыхивать синим, золотистым, алым и изумрудным — с территории дворца запускали пробные фейерверки перед завтрашним праздником. Наблюдая за распускающимися в небе цветами, я поймала себя на том, что хочу еще раз увидеть замок на скале, вдохнуть запах моря и увидеть, как дрожит небо, когда тревожат воздушную завесу. Я закрыла глаза и представила его обитателей: вот смешной и добрый Хоррибл сидит с огромными вязальными спицами и старательно считает петли на новом свитере для Варгара, Данжероза кокетливо примеряет украшения на картине с пещерой сокровищ, раздумывая, какое из них понравится Атросу, Рэймус кормит ящера и треплет его за ушами с кисточками, пока тот пьет воду из своей чашки размером с тазик… Придумать занятие дракону не получилось. Интересно, что он сейчас делает? Может, оттуда виден фейерверк, и он стоит на одной из башен (той, которую не спалил) и тоже любуется им? Я зевнула. Нет, какая глупость! Замок за сотни миль отсюда, а если дракон чем и занят, так это изобретением новых способов заставить меня слушаться.
И один козырь у него имеется — рубин фортуны. Эта мысль придала мне сил. Отец тоже нуждается в моей помощи. Если не ради себя, то ради него я обязана выбраться отсюда и вернуться к Кроверусу за средством против Бессердечности.
Когда грохотать перестало, снова воцарилась ночь и относительная тишина.
— Ну, наконец-то, — проворчал Магнус. — Неужели мы все-таки поспим сегодня! — И тут же захрапел.
— Ливи…
— Да, Озриэль? — также шепотом ответила я.
— Прости за то, что наговорил сегодня днем.
— И ты прости. Для меня очень важно твое мнение, просто есть вещи, которые должен сделать, даже если весь остальной мир против, потому что иначе перестанешь быть собой… понимаешь?
— Я понимаю, что мне не угнаться за тобой, Ливи, и это меня пугает, — вздохнул он. — Но еще я понимаю, что никогда не смогу тебя отпустить, и больше не отпущу. Ты мой мир, Ливи.
— А ты мой мир. Озриэль…
— Мм?
Я помедлила, думая рассказать ему о неудаче с щипцами, но решила отложить это на потом. Сперва лучше разобраться с более срочными проблемами.
— Так, ничего. Спокойной ночи…
— И тебе спокойной. Ты ведь никуда не денешься? — пробормотал он в полудреме. — Только никуда не уходи, Ливи, пожалуйста…
— Я никуда не ухожу, Озриэль, я здесь, с тобой, — прошептала я и услышала в ответ ровное дыхание.
В парадную дверь колотили так настойчиво, будто не знали, что ломятся в замок дракона.
— Иду! — недовольно крикнул Хоррибл, шаркая шлепанцами и широко зевая.
Он растворил дверь и смерил взглядом посыльного, с которого ручьями текла вода. На улице свирепствовал ливень.
