эрудированная и чуткая женщина, поэтому заинтересовалась повестью «Невольница любви, или Бремя тяжкого выбора» в «Транскоролевском сплетнике». На этой почве и свели знакомство.
— Повестью? А ты-то здесь при чем?
Оказывается, в предыдущий раз слуга побагровел все же не в полную силу. Вот теперь не осталось никаких сомнений.
— Потому что я ее автор, — едва слышно прошептал он. — Госпожа К. узнала…
— Госпожа «К»?
— Да, так она подписывается. Разумеется, я не стал настаивать на том, чтобы она раскрыла настоящее имя, это было бы недопустимой вольностью с моей стороны, давлением и попыткой вторгнуться в границы личного пространства, на что я не имею никакого права. — Видя, что хозяин снова теряет терпение, Хоррибл заторопился: — В общем, под впечатлением от повести она узнала мой адрес у редактора газеты и сама первой написала. Сказала, что в восторге от истории и до сих пор не верит, что автор — мужчина, потому что считала нас неспособными так тонко передать душевные терзания героини, насильно выданной замуж за баснословно богатого красавца, но отрицающей свои чувства к нему, ввиду того, что не в силах смириться со своей золотой клеткой.
— Постой, то есть героиня не любит мужа?
— Нет, любит, но там есть много нюансов…
— Тогда ей не нравится жить в роскоши?
— Нет, роскошь она тоже любит.
— Супруг ограничивает ее в чем-то? Заставляет работать? Запрещает видеться с друзьями? Тиранит? И сам он стар и уродлив?
— Нет, говорю же: молод, красив и богат, как король лепреконов. Никакого принуждения, ничего такого. Но не в этом суть: важно само
Якулу сюжет интуитивно не понравился, хотя он так и не понял, чем именно. Наверное, слишком запутанный.
— Ладно, мы отвлеклись, что с этой твоей госпожой «К»?
Хоррибл явно хотел оспорить «твоей», но передумал и, помявшись, сказал:
— Так уж случилось, что эта дама частенько бывает в Потерии…
Лицо Якула тотчас сделалось бесстрастным. Он склонился над картой.
— Нет.
— Но я мог бы просто осторожно поинтересоваться, не возвращалась ли в город принцесса, и, возможно…
— Ты меня слышал: нет. Принцесса сказала, что вернется. Посмотрим, какова цена ее слову. Неужели ты думаешь, что я опять стану гоняться за ней по всем известным королевствам? Мало я выставил себя на посмешище? Я скорее откажусь от вступления в Клуб.
Слуга вздохнул.
— Слушаюсь, хозяин.
— На этом все? Больше никаких шокирующих признаний и дам с именем из одной буквы?
— Нет.
— Тогда ты свободен.
Когда дверь за слугой почти закрылась, Якул снова его окликнул:
— Хоррибл…
— Да?
— Чем заканчивается эта твоя история?
— Я еще не решил, — застенчиво ответил тот. — Ее публикуют частями, и до сдачи последнего эпизода почти месяц. Будет время подумать.
Напоследок слуга клятвенно заверил его, что пишет только в свободное от работы время, ночами, а свечи покупает из своего жалованья, и взял с Якула обещание ничего не рассказывать Атросу и Рэймусу про это небольшое хобби.
— Не дури, Хоррибл, у нас полно свечей. Зачем покупать?
После определенных препирательств слуга пошел на уступку, согласившись считать свечи вкладом хозяина в творческих личностей.
Когда он вышел, Якул отложил циркуль и устало откинулся в кресле.
Сумасшедший замок.
