пирожками с крапивой для своей супруги на сносях (но если вас все же интересует детальный отчет, составленный дежурным патрулем, Вы сможете ознакомиться с ним ниже). Что касается заседания Совета в Ваше отсутствие…
И так далее, в том же духе.
Описание тяжб и результаты переговоров с послами Уинни пропускала, выискивая самое интересное (вообще-то читать про случаи вроде этого, с ограми, она любила — сразу ощущение, что окунаешься в поток жизни). Теперь в городе всем заправлял Совет Достойных, избранный путем всеобщего голосования и включавший наиболее уважаемых жителей Потерии. Среди таковых засветились профессор Робин (правда, он еще ни разу не присутствовал на собрании по уважительным и не очень причинам, чем вызывал неудовольствие автора письма, ибо последней такой «уважительной» причиной стало свидание с небезызвестной хозяйкой цветочной лавки) и мадам Черата, а возглавлял его сам сир Высокий. Остальных участников Уинни не знала.
Решением Совета мадам Лилит и господин Жмутс, также известный под целым рядом вымышленных имен, ожидали суда. На эти его имена были направлены запросы в соседние королевства, дабы составить полную картинку злодеяний и уже на ее основании вынести окончательное решение. С сиром Медоречивым все оказалось сложнее. Во-первых, как особа королевской крови, он обладает дипломатическим иммунитетом и подлежит лишь монаршему суду, либо в отсутствие оного (то бишь монарха) — замещающему его органу, облеченному всей полнотой власти. Но в таком случае прежде его надобно лишить статуса принца и освободить от всех занимаемых должностей, что подразумевает внушительную бюрократическую волокиту и откладывает принятие решения на неопределенный срок.
Последнюю строку Уинни разве что не по складам читала. Потом, как бы между прочим, поинтересовалась у Марсия, что такое волокита. Он посоветовал ей представить кипу бумаг и муху, бьющуюся об оконное стекло.
Вдобавок споры велись вокруг возраста обвиняемого принца: одни считали, что тысяча лет может служить смягчающим обстоятельством, другие возражали, что десять веков, проведенные в камне, не должны приниматься в расчет. В общем, дело грозило продвигаться со скоростью раненой улитки.
Такие отчеты глава Совета отправлял трижды в день — утром, днем и вечером, и еще в промежутках между заседаниями. Но Марсий не прочел ни одного. Развернув в первый раз свиток и сообразив, что в нем, размахнулся, чтобы запустить в облака, но Уинни спасла волшебный пергамент, заявив, что он им еще пригодится — что-нибудь заворачивать. Марсий уступил, но, когда понял, что она не собирается использовать его по этому назначению, разозлился. Избавиться больше не пытался, просто игнорировал. Однако Уинни от греха подальше держала свиток при себе. Как-никак последняя ниточка, связывающая их с Затерянным королевству, и расставаться с ней не хотелось.
В заключение старик всегда долго и утомительно прощался на разные лады и перечислял множество имен и титулов. В первый раз Уинни даже не поняла, кто все эти люди. Только потом дошло, что «все эти люди» — Марсий, так его официально зовут. Ну и ну! И не лень было родителям выдумывать. А она еще на свою маму за имечко злилась. Интересно, нянюшка его в детстве кликала полным или сокращенным? Пока все выговоришь, уже вечер наступит…
С последнего раза, когда она заглядывала в свиток, ничего интересного, кроме случая на Подкоряжной улице, не произошло. Политика ее мало интересовала, как и Марсия. По крайней мере, так он сказал в тот единственный раз, когда Уинни попыталась завести речь о свитке. Он больше не король, и точка. С этим покончено, все осталось в прошлой жизни. Чем будет заниматься? Летать. Нет, не надоест. А если надоест, вот тогда и подумает. Поскольку Уинни тоже еще не надоело летать, настаивать она не стала. Да и ругаться не хотелось.
Она зевнула и потрясла пергамент. Буквы рассыпались, съехав к середине, и принялись медленно впитываться в пергамент. Уинни свернула и снова развернула его. Порой фокус срабатывал, порой нет — тогда оскорбленный свиток пустовал еще несколько часов. На этот раз подействовало. В середине проступило чернильное пятно и начало быстро растекаться по шероховатой поверхности сетью дорог, развилок, горных хребтов. Пунктиром бежали тропки, лужицами обозначались водоемы, черточками складывались дома, образуя поселения с диковинными и не очень названиями. Если дотронуться до такого, карта перестраивалась, предлагая рассмотреть деревушку или городок в деталях — тогда даже орущего младенца в колыбели можно было разглядеть.
Уинни узнала по названиям пару мест, над которыми они пролетали, но взгляд сразу впился в правый верхний угол. Пейзаж там был набросан крайне схематично, парой штрихов. Похоже, составитель карты сам никогда не был в тамошних краях и опирался на скудные источники. Зато жирный красный крест, которым была помечена таинственная пещера, интриговал до невозможности. Уинни прямо-таки изнывала от желания узнать, что в ней.
Искуситель Амброзий подлил масла в огонь: указал на пещеру стрелкой (как будто крестика недостаточно) и приписал от руки «Вам стоит на это взглянуть». Видимо, надеялся, что Его Величество не устоит. Его Величество устоял, зато Уинни готова была
