напряжение последних нескольких часов. Смерть — это одно, а расчленение и вскрытие — совсем другое.
Ольсен разделял чувства товарища. Немало ужасного довелось им повидать здесь, начиная с выставки мертвецов в вагоне метро и заканчивая вот этим. Оба зрелища были призваны вызвать максимальный ужас, точно сотворивший все это неизвестный старался вывести членов команды из равновесия, напугать или даже вовсе отвадить от дальнейших попыток расследования.
Они тщательно обыскали все помещение, в том числе и тела погибших. Но найти удалось немного — лишь несколько магнитных карточек вроде тех, что используются в качестве ключей в номерах гостиниц. Ни на одной не обнаружилось каких-либо специальных отметок, а потому непонятно было, для чего они предназначены. Однако Ольсен решил, что прихватить их все же стоит, может, в дальнейшем им найдется какое-то применение.
Райли прошел по комнате с цифровой фотокамерой, сделал снимки погибших — на тот случай, если позднее можно будет провести опознание с использованием компьютерной техники, восстановить черты. Когда он закончил с этим, Кейд приказал группе следовать к двери, что находилась в дальнем конце кафетерия.
Выходя из «скотобойни», Ольсен вздохнул с облегчением, он был счастлив избавиться от этой чудовищной картины и отвратительного запаха разлагающейся плоти.
Коридор, в котором они оказались, пересекался еще с тремя, в каждом по обе стороны тянулись двери в комнаты. Люди из команды «Эхо» осматривали одну за другой со всей осторожностью, понимая, что враг мог затаиться и поджидать где-то поблизости.
Комнаты оказались небольшими жилыми помещениями типа гостиничных номеров, с обстановкой самой спартанской — письменный стол, тумбочка и кровать. В нескольких номерах на стенах висели фотографии, сплошь пейзажные, здесь не было семейных снимков или портретов друзей и возлюбленных. В ряде номеров стены украшали изречения из Библии, а в углу одной из комнат находилось небольшое распятие. Рядом с кроватями имелись небольшие встроенные шкафы, и по фасонам и размерам синих спортивных костюмов можно было судить, кто занимал данную комнату — мужчина или женщина. Здесь их было примерно поровну.
Эти скромные комнаты больше всего напоминали спальни студенческих общежитий в дневное время, когда учащиеся находились на занятиях.
И однако же было в этих комнатах нечто такое, отчего у Ольсена вдруг возникло чувство беспокойства. Он сосредоточился, пытаясь разобраться, чем именно оно вызвано.
Ни в одном из помещений не было ни компьютера, ни телефона.
Он доложил об этом Кейду.
— Эти люди никак не могли общаться с внешним миром. Ни Интернета, ни возможности отправить электронное сообщение. И телефонов тоже нет, так что позвонить и связаться с кем-либо они тоже не могли. Кому это понравится?
Кейд призадумался.
— Вообще-то явление не столь уж и необычное. Я знаю немало закрытых компаний по разработке высоких технологий, которые и глазом не моргнув вводят такие же ограничения. Свести связи с внешним миром к минимуму — значит в значительной степени ограничить возможность утечки информации. Это также удерживает сотрудников от соблазна удрать с интеллектуальной собственностью стоимостью в пару миллионов долларов.
— Да, но разве мы видели здесь хоть какие-то намеки на то, что эти люди занимались секретными разработками? Пока мы знаем только о священнике, зазвавшем свою паству в пустыню. И укрывшемся вместе с ней на территории заброшенной военной базы бог знает с какими целями.
Кейд напомнил ему, что пока они видели лишь верхушку айсберга, и Ольсен не стал с ним спорить. И все равно беспокойство его не оставляло. Он мысленно представил группу монахов, укрывшихся в пустыне от внешнего мира, в то время как их лидер, человек совершенно безумный, пытался устроить апокалипсис. Он всегда сторонился фанатиков, и религиозных, и прочих, а здесь все так и кричало об их присутствии, от спартанской обстановки без средств связи до нежелания этих несчастных покинуть место, где им грозила смертельная опасность.
Как-то не сходилось здесь многое.
Ясно было лишь одно: это место ему не нравилось.
Глава 14
